Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ - с илл.]

Конечно, про «ПэЖе» ничего не было. Это я так, утрирую. Но, честно говоря, — я офигел, когда увидел свои фото на палках, вроде тех, с которыми мои родители ходили на первомайские демонстрации во времена СССР.

Потом выяснилось, в чём дело. Оказывается, в политической жизни Кореи начался сезон обострения — дан старт избирательной кампании по выборам в парламент. Вот заинтересованные люди и вышли на улицы, едва был открыт «сезон охоты». Я понимаю, что те, кто вышел, — умеют извлекать из этого вида деятельности прибыль. Но, прошу прощения за мой французский, — «я-то тут при чём»? Не спросив ни разрешения, ни согласия, приклеили мои фото к себе на плакаты и ходят, всем их показывая. Никогда серьёзно не задумывался о себе в роли корейской Жанны Д’Арк. И вполне возможно, что моё затянувшееся забвение как раз связано с этими «носителями портретов». Напрягшаяся власть изучает контакты между мною и своими конкурентами, а я — сижу, готовлюсь к голодовке.

Не, ну вообще, — у демонстрантов ни стыда, ни совести! Хотя бы хоть чё-нить дали за использование образа! Вот выйду на свободу, — пойду к их главному, потребую свой процент! Пусть не думает прокатиться «на шару».

Кроме бурления политической жизни, — по телику показывают всякие шоу с моим отсутствием, в ходе которых рассказывают про меня всякую чушь. Интересно, можно ли и у медиакомпаний потребовать долю того, что они на мне заработали? Использовали меня в качестве темы обсуждения? Использовали. Значит, — пусть платят.

Чуши про меня, похоже, произвели столько, что она переполнила собой местечковые каналы и вылезла на главные. Ещё один повод для гордости — в прайм-тайм про меня сообщили, — мол, в Корее вдруг выросло то, чего никак не ожидали и неплохо было бы поэтому проверить, — чем же занимается система образования, раз у неё получается выпускать такое. А какое — «такое»? Человек, можно сказать, — рискнул здоровьем, указал стране на явные «косяки», ведущие прямиком в ад. Теперь его за это всей нацией подвергают порицанию и обещают всякие «бяки» до конца дней. Ну и в чём смысл? Где отличие от КНДР, если нельзя критиковать? Демократия-то куда подевалась?

Кстати, свирепый вождь северокорейского народа, Пак ЧенЫн, тоже предпринял попытку примазаться к моей славе. Сделал заявление, в котором с явным злорадством сказал, — мол, даже школьницы уже понимают, что «Южный враг» зашёл в тупик. И только южнокорейские политики продолжают упорно валять дурака, пытаясь обмануть свой народ.

Радость ЧенЫнА, — мне понятна, как и негодование здешних, оскорбившихся на сомнения в их дееспособности. Единственно, что мне не понятно — почему все упорно называют меня «школьницей»? Сижу в офицерской камере-люкс, имею за собой приписное оружие, форму, паёк, денежное довольствие, льготный проезд в автобусе и все остальные дела, положенные военнослужащему … Но нет! Всё равно — «школьница»! Загадка, однако…

О! Мысль в голову пришла! А не накатать ли мне в полицию заявление о пропаже телефона? Пусть ищут. Вполне возможно, что этот документ сможет мне потом пригодиться. В судах любят всякие справки приобщать к материалам дела. Спросят, — а у меня есть! Я — молодец!

Впрочем, эта мысль — не из новых. Я уже как-то думал о доведении ситуации до точки абсолютного маразма, собирался подать заявления не только в полицию, но и в комиссию по делам несовершеннолетних, комиссию по контролю за выполнением закона о труде и… Куда я ещё собирался написать жалобу на жестокое обращение?

Задумываюсь, припоминая.

«Лигу сексуальных реформ» и «Спортлото», — откидываю. То не про это… О! В прокуратуру! Самому главному прокуратору с жалобой на армейский беспредел. Наверняка он скучает без работы, поскольку в Корее кругом тишь да гладь. А я ему помогу в борьбе со скукой. Осталось лишь придумать, что написать…

Время действия: пятнадцатое ноября, вечер

Место действия: кабинет генерала Им ЧхеМу

— Куда, вы говорите, она написала? — словно не расслышав или не поверив ушам, переспрашивает генерал у адъютанта.

— В комиссию по делам несовершеннолетних…

Им ЧхеМу хмыкает, делает паузу, потом хмыкает ещё раз и начинает смеяться. Адъютант вежливо улыбается.

— И что? — отсмеявшись спрашивает генерал. — Военная полиция зарегистрировала жалобу?

— Да. Оформили как положено.

— Они ненормальные?

— Не могу сказать, господин генерал. Только Агдан написала ещё жалобы генеральному прокурору страны, в Верховный и Конституционный суды…