Дмитрий Лифановский - Проект Ковчег. Зима 41-го.

— Ида, бери Зинаиду и давайте туда, — он кивнул в сторону эвакопункта, — организовывайте погрузку, а я к вертолету. Проверю все, предполетную проведу. Поторопитесь, времени мало. На детей никто не рассчитывал. Да ты и сама все знаешь. Ида кивнула и, схватив еще не отошедшую от тяжелого прощания Зину за руку, потащила ее за собой.

Предполетная подготовка поглотила его полностью. Доведенные до автоматизма действия, все равно требовали внимательности, тем более работать приходилось без технарей. И если в вертолете Сашка был уверен, то вот висящие вторые сутки на подвесах «Иглы» вызывали опасения. Как они поведут себя в таких условиях, сработают штатно или нет? Метеорологи с погодой, конечно, сильно облажались. То, что небо затянет и начнется пурга, в сводках не сообщалось, и застрять в Ленинграде так надолго никто не планировал. Иначе Сашка взял бы с собой кого-нибудь из техников. Обычно после каждого вылета Володя с Пашей аккуратно снимали ракеты и укладывали их обратно в ящик, а тут «Иглы» провисели на подвесе больше суток в не самых благоприятных условиях. Как на них может повлиять снег и холод Сашка не знал, но очень надеялся, что сверхнадежная техника из XXI века не подведет.

Движки запустились нормально и работали, как часы. Осталось дождаться пассажиров и можно в небо. Истребители тоже были в готовности один. Сашка уже начал нервничать, почему девушки так долго? Но вот со стороны эвакопункта появились подводы. Одна, две, три, четыре… Да, сколько же их там?! Вертолет же не резиновый! Хотя, вряд ли дети, даже если они забьются в грузовую кабину, как селедки в бочку будут весить больше, чем 24 десантника в полной экипировке. Сашка вернулся в кабину и открыл заднюю аппарель. Если дети обессилены, как ему говорили, то грузить их удобнее будет так. Еще раз проверив грузовой отсек на готовность к приему пассажиров, он вышел из вертолета. Обоз был уже совсем рядом. От передней подводы, ускорив шаг, к нему подошли бледные Ида с Зиной.

— Все так плохо? — озабочено спросил парень.

— Сам сейчас все увидишь, — отрывисто ответила Ида.

— Сколько их там?

— Пятьдесят семь человек. Больше половины лежачие.

Парень озабоченно почесал затылок. Получится разместить всех или нет? Все-таки для перевозки раненных кабина не была оборудована, придется укладывать детей прямо на пол.

— Ясно. Тогда я убираю сиденья, а вы найдите, что постелить на пол.

— Уже нашли. Флотские выдали тюфяки, последняя подвода забита ими.

— Значит, сначала оборудуем места, потом размещаем детей. Кто может двигаться, тех вдоль бортов, лежачих по центру салона, — Сашка через аппарель забежал внутрь, а девушки вернулись к обозу. Времени было совсем мало, они и так сильно задержались. Теперь лететь придется фактически днем, что упростит врагу задачу по их обнаружению.

Сложить сиденья много времени не заняло. За это время обоз успел подойти к самому вертолету и девушки начали расстилать худенькие тюфяки на пол, чтобы уложить обессилевших детей. Тут же женщины из эвакопункта и ребята из отряда Волкова стали заносить пассажиров. Истощенных, ослабевших, с впалыми черными глазницами. Многие спали и не просыпались от того, что их перетаскивают и укладывают. Сашка смотрел на этих детей и кусал в кровь губы. Они уже возили детей на Большую землю, и он думал, что видел всякое. Но вот такого он точно увидеть не ожидал. Сорок два совершенно обессилевших ребенка, не способных от истощения самостоятельно передвигаться. Да, Тамара Николаевна нисколько не приукрашивала, говоря, что они не доживут до завтра. Не факт еще, что попав на Большую землю и получив медицинскую помощь, эти ребятишки выживут.

Ну вот, наконец-то все лежачие размещены, остались последние две подводы. Девушки стали заводить ходячих. К Сашке подошла Тамара Николаевна:

— Саша, спасибо Вам, — женщина с благодарностью посмотрела на парня.

— Это им спасибо, — Александр показал на стоящие вдалеке истребители прикрытия, — они нас собой закрывать будут.

— Вы и им передайте. Я понимаю, что вам проще было бы лететь одним. Но если бы Вы знали, как тяжело хоронить детей! — голос женщины был переполнен болью и бессилием. Сашка стоял молча, низко опустив голову. Ему было стыдно, что он отказывался брать ребятишек. Только, у него и сейчас не было уверенности, правильно ли он делает. Возможно, что своим поступком он наоборот обрекает их всех на смерть, а здесь, может быть, они и смогли бы выжить.