Павел Мочалов - Танкист Мордора

– Так что делать? Мы его возьмем, а он нас сдаст с потрохами, Гудрон!

– Я же не зря столько думал, господин, – довольно прищурился урук, – пусть рассказывает. А мы скажем, если нас спросят, конечно, что думали, что участвуем в мудрой игре Повелителя по засылке шпиона во вражеский лагерь. Я все возьму на себя, господин, в конце концов, вы в этом почти не участвовали и даже пострадали от ее рук. В крайнем случае, меня обзовут дураком, разжалуют из телохранителей в простые десятники и отправят в действующую армию. А к войне мне не привыкать. Ну, согласны?

– Делай, как знаешь, – обессиленно махнул рукой Попов, – когда его звать и куда?

Встречу с садовником назначили поздно вечером. Попов вышел якобы прогуляться на сон грядущий, и парнишка уже ждал его в самом конце дальней аллеи.

– Мы с вами очень рискуем, Сергей Владимирович, – прошептал садовник, – любая лишняя встреча крайне опасна. Что вы хотели узнать?

– Мне нужны гарантии безопасности, – Попов даже удивился, как от волнения сел голос, – если я соглашусь на переход к вам.

Парень беспомощно развел руками:

– Какие, Сергей Владимирович? В виде чего? Слова эльфийских владык вам недостаточно?

Серега упрямо мотнул головой:

– Они мне слова не давали. Ты говоришь от их имени. Мне нужен документ. Охранная грамота или как хочешь это называй и пароль от Этель. Что-то такое, о чем знаем только мы с ней.

Садовник даже снова сгорбился:

– Это крайне опасно, почти невозможно и займет месяц. Война в Эрегионе начнется раньше, Сергей Владимирович. Из действующей армии бежать будет сложно.

– А вы что думали, – Попов говорил уже почти в голос, – я вам на слово поверю? Вышитое слово на сопливом платочке, и я весь ваш с потрохами? А может, ты из Лугбурза подослан, чтобы меня проверить?

Парень обреченно махнул рукой:

– Я так и думал, что вы не согласитесь. Весь план изначально строился на песке. Этель убедила Владык, что вы свой, служите только по принуждению и ждете удобного момента, чтобы уйти. Вы не хотите, а переубедить вас мне нечем. Вы сами выбрали.

С этими словами он вдруг коснулся рукой Серегиной переносицы. От неожиданности Попов не успел одернуть голову, ноги его подкосились, и он ватной куклой рухнул на дорожку. Язык онемел, пропали звуки, и время замедлило ход. Воздух превратился в жгучий кисель, по капле стекающий в легкие. В давящей тишине ухнул удар сердца, а следующего, понял Попов, уже не будет. Звездное небо заскользило над ним, закручиваясь в сверкающий диск и затягивая последнюю искорку сознания. Не чувствуя тела, он устремился по бешено вращающемуся тоннелю вверх, все выше и выше, сливаясь во вращении с Вселенной.

– Я умер? – мысленно спросил он.

– Да! – громыхнуло в ответ. – Ты свободен! Свободен от этого мира!

– Я свободен!

Темная стена внезапно возникла впереди, рассекая ножом гильотины сверкающий тоннель, сминая пространство, расползаясь в стороны чернильным пятном. Сила, влекущая Попова вверх, вдруг иссякла, вращение остановилось, и он мягко опустился в уютную черноту. Темнота начала завиваться в спирали, в прядях которых появились сначала серые оттенки, а затем начал пробиваться звездный свет. Серега снова обрел тело, почувствовал твердость гравийной дорожки под спиной, ощутил ночную прохладу, услышал стрекот цикад и шум прибоя на Нурнене. Легкие жадно втянули влажный солоноватый воздух, и вновь застучало сердце, выравнивая постепенно ритм.

Попов окончательно пришел в себя и попытался сесть. Из темноты ему помогли чьи-то сильные руки, и они же поднесли к губам флягу. Крепкое вино возвращало силу, и Серега решил встать, но те же руки мягко удержали его на земле.

– Не торопитесь, господин, после такого нельзя спешить. Посидите немного.

– Что это было, Гудрон-батыр?

Урук глубоко вздохнул:

– Моя ошибка, господин. Я не думал, что на Нурнене может быть шпион, да еще такого класса. Повелитель сотрет меня в порошок, и я это заслужил.

– Давай без самобичевания, – поморщился Попов. Голова еще слегка кружилась, и ощущалась противная слабость в руках.

– Как это у него получилось? Он же меня только коснулся?

Гудрон закряхтел, растирая ладонью затылок:

– Не знаю, господин. Волшебство какое-то ихнее. Сильный колдун, не иначе.

– Какое волшебство, Гудрон? Мне Майрон лично доказывал, что магия вашего мира на меня не действует.

Урук хмыкнул:

– Ну, вот и не подействовала. Вы живой и, как я понимаю, невредимый. Хвала Мелькору Справедливому, кара Повелителя не будет столь ужасна.