Павел Мочалов - Танкист Мордора

– После всего, что было?

– А что было? – переспросил Анарион. – Я люблю Нуменор, я так и сказал Властелину. Есть родина, Сергей Владимирович, ее горы, поля и леса, ее море и небо. Есть город, на улицах которого мне знаком каждый камень и каждое дерево. А есть государство Нуменор, есть государь Нуменора, есть его закон. С моей точки зрения, это разные понятия, хотя многие в Нуменоре считают, что это одно и то же. Вот у вас, Сергей Владимирович, были моменты в прошлой жизни, о которых не хочется вспоминать?

– Были, конечно, – неохотно согласился Попов.

– И тем не менее вы охотно вернулись бы в родной город, не так ли?

– Да ну вас, господин инженер, – махнул рукой Серега, отворачиваясь к зашторенному окну и пытаясь преодолеть спазм в горле.

Домой хотелось отчаянно, хотелось все шесть месяцев, проведенных в училище. Почти каждый тайком вычеркивал даты в самодельных календариках, считая дни до зимнего отпуска. И чем меньше оставалось до заветной даты 1 февраля, тем чаще разговоры в курилках, караулках и на самоподготовке крутились вокруг одной-единственной темы. Отпуск! Что это было за слово! За ним было все: свободное движение по улицам без песни и строевого шага, сон до полудня и бодрствование до трех ночи. Отсутствие зарядки, выравнивания полос на одеялах и ежедневной уборки. Курение на ходу и руки в карманах гражданской куртки. Домашние пирожки и всеохватная мамина забота. Для кого-то – уже и водка с пивом, а для кого-то – и ласка любимой девушки. И конечно – школьный вечер встречи выпускников, вторая суббота февраля, экватор отпуска, первая встреча после выпускного. Сколько же было планов! Почти на каждый день с первого по четырнадцатое. Между Серегой и отпуском всего и оставалось-то: двенадцать дней, два зачета, один караул внутренний и один гарнизонный, да еще это вождение, будь оно неладно. Кто вообще додумался поставить практическое вождение танка посреди сессии? А потом эта фиолетовая вспышка… И прощайте все планы и надежды. Совсем, навсегда.

Анарион молчал, качая ногой, думал о своем доме. Ему туда тоже никогда не попасть. И Этель тоже не рассчитывала когда-нибудь увидеть родные места. Увидела. Лучше, наверное, и не видеть, чем вот так посмотреть.

– Вы правы, Анарион, – Серега справился с собой, – нам с вами уже не помочь. Давайте поможем хотя бы ей.

– Уже помогаем, – отозвался инженер, – и сейчас лучшая помощь – просто сидеть и ждать. Пойду орчару крикну, хоть в карты перекинемся, а то ностальгия нас совсем заест.

Играли скромно, по грошику. Карта не шла всем, и в итоге остались при своих. Серега несколько раз порывался проведать Этель, но совместными усилиями инженер и орк его успокаивали, уговаривая подождать темноты.

В сумерках протяжно и скорбно завыл большой рог. Серега подпрыгнул от неожиданности:

– Это еще что? – Рог буквально стонал, выворачивая душу наизнанку, от звука по спине побежали мурашки.

– Похороны, – отозвался орк, – пойдемте, господин, там присутствуют все, кроме часовых и тяжелораненых.

В сыром воздухе ощутимо пахло весной, и прелесть этого ощущения не могла испортить даже примесь лошадиного пота, орочьих экскрементов и гари. Снег стаял, ветер потянул с юго-востока, разогнав последние облака. Солнце ушло за горизонт, и на востоке уже светились первые, самые крупные звезды. Сырая земля под ногами мягко пружинила, выжимая воду по краям обуви.

Лагерь шевелился, люди и орки тянулись за его пределы к огромной яме, строились по подразделениям с трех краев, и все это молча, без обычного гвалта, криков и команд. Энамир и военачальники стояли отдельно, у самого края могилы.

– Вам туда, господин, – указал орк, – мы с господином инженером будем здесь. – Он махнул лапой в сторону кучки подмастерьев Анариона, жавшейся рядом с десятком Зиргана.

Энамир молча кивнул подходившему Попову и указал глазами чуть поодаль от себя. Перед ногами Сереги, вставшего на указанное место, раскрывалась квадратная могила, примерно десять на десять. В глубину яма заполнялась несколькими рядами трупов, переложенными дровами. Насколько Попов мог разглядеть, тела лежали в обычной одежде и без доспехов. Казалось, что люди и орки просто крепко спят. От ямы крепко тянуло смолой, блестевшей на дровах и перебивавшей слабый запах начинавшегося тлена. С трех сторон могилы блестели доспехами войска, с четвертой под охраной гвардейцев Мордора стояло человек тридцать пленных, измученных работой.