Гэвин Магнус - Ростки лжи

Этериас внимательно осмотрел друга, и убедившись, что тот не собирается умирать и не имеет критических ранений, скрестил руки на груди и уставился на того недовольным взглядом.

— Вот значит как, да? Я должен сидеть в столицу, а ты охотиться на вот таких вот тварей? А что если бы она тебе голову последним ударом снесла?

— Я тоже рад тебя видеть Этериас. Что ты вообще здесь делаешь?

Король здоровой рукой отстегнул ремешки шлема и сбросил его на землю, присаживаясь на ближайшее бревно. Его волосы были мокрыми от пота.

— Я приехал высказать тебе всё, что думаю о таком негодяе, как ты, который запрещает мне делать любые опасные телодвижения, но сам при этом спокойно едет охотиться на вот таких вот тварей! Что это за дрянь, вообще?

— Может, ты сначала слегка поможешь мне, и мы поговорим об этом чуть позже? — указал взглядом на сломанную руку король.

Верховный иерарх тяжело вздохнул и принялся оказывать первую помощь. Вправил руку, и укрепил перелом тонкими щупами жизни. А затем мощной волной влил силу в короля, снимая боль и ускоряя выздоровление.

Кормир II устало выдохнул и слегка расслабился, чувствуя, что боль отступает, а тело наливается приятным теплом.

— Это плотоядный рогоносец. Редкая хищная тварь. Его внешний вид — это естественная маскировка: издалека легко принять такого за крупного оленя или лося. Но зубы у него острее бритвы, и предпочитает он мясо. Охотиться как раз на оленей или лосей, подкрадываясь к стадам за счёт своей внешности, но и человечиной не брезгует. Думаю, пришёл к нам со стороны топей. Мощная оказалась скотина, несколько десятков полегло. — сокрушённо покачал головой король.

— И как ты объясняешь это для себя? Не видишь тут двойных стандартов? Мне ты запретил рисковать, а сам уехал на охоту! И почему ты не взял с собой мастеров?

— Я взял. Боевую пятёрку. Им не повезло: тварь выскочила на нас из кустов и снесла их первым ударом. Они успели ударить, но этого оказалось мало. То. что осталось от них, лежит вон в тех кустах. — указал здоровой рукой на кустарник в сотне метров от места боя Кормир II.

Верховный иерарх помрачнел и подошёл к туше твари, намереваясь рассмотреть её повнимательнее. Тяжёлое, весом в несколько тонн, покрытой короткой жёсткой бурой шерстью тело, на четырёх длинных мощных ногах, что заканчивались копытами. Гигантские рога были частично обломаны. На груди виднелась подпалина: удар мастера огня, что не смог прожечь толстую шкуру. В зверя было воткнуто несколько десятков копий, большая часть которых была сломана. А вот стрел, в противовес этому было мало: похоже, они просто отскакивали от толстой шкуры, даже не впиваясь в неё.

Кормир II поравнялся с другом, также рассматривая зверя.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. — заметил Этериас.

Король Ренегона серьёзно нахмурился.

— Ты был в Кордигарде на двух конклавов, видел многих королей. Скажи мне, сколько из них было стариков?

Этериас на миг задумался, вспоминая.

— Ни одного. — ответил верховный иерарх. — Но какое это имеет значение?

— Самое прямое. Это долг любого короля — быть первым в битве, вести вперёд своих людей. Так повелось со времён первого короля Ренегона, моего великого предка. И я не буду тем, кто изменит это. В Ренегоне семь герцогств, и ими управляют достойные лорды. Никто из них не осмелится бросить мне вызов, и они слишком недолюбливают друг друга, чтобы объединить силы. Но в тот день, когда я или кто-то из моих потомков станет отсиживаться за спинами своих людей, каждый из них будет бросать мне вызов один за другим, пока мои люди не падут от усталости. Трус не может быть королём. — отчеканил Кормир II.

— Но мне ты запрещаешь подобное. Почему я, по-твоему, тогда должен быть трусом?

— Ты не король. Ты рука Отца, символ нашего единства с создателем. Последний символ, что у нас остался. — с горечью сказал король. — И если тебе надо быть трусом, чтобы сохранить это символ, это твоё бремя, и ты должен с честью нести его.

Этериас долгое время молчал, размышляя. А потом внимательно посмотрел своему другу в глаза.

— Символ, который спрятан в тени, ничего не стоит. Он должен быть на виду, должен быть первым щитом нашего народа. Иначе рано или поздно никто не будет верить в него.

— Лучше такой символ, чем никакого. — пожал плечами король.

— Нет, я не буду трусом. Я буду силен достаточно, чтобы снести любую преграду. Любую тварь, что будет врагов рода людского. Эту или любую другую - будь их хоть десять, хоть сотня, хоть тысяча! Людям не придётся умирать вместо меня.