Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

Я поежился от тянувшегося по полу сквозняка. Нам пришлось набиться в какую-то кладовку при библиотеке — только сюда можно было проникнуть таким составом, не вызывая подозрений. Да и то теперь мы шифровались, уйдя почти что в подсобку. И времени у нас было немного: если я верно все посчитал, Ядвиге уже вот-вот предстояло отправиться в Лабораториум. А в следующий раз мы с ней должны были встретиться уже внутри. После полуночи.

Сегодня была ночь “дела”.

— Грасс, Ронцов и Малыш остаются за пределами территории, — отрапортовал я. — Серега наблюдает за воротами и главным входом… Аня — обход с запада, наблюдение за черным ходом. Малыш — с востока, наблюдает за боковым выездом.

Все трое перечисленных сосредоточенно кивнули. Ронцов был бледен как полотно и явно ощущал себя не в своей тарелке. Еще бы. Ему, трусу со стажем, предстояло участвовать в столь рискованном хулиганстве. Но отказаться он уже не мог, да и вызвался помогать сам.

Может таким образом решил переступить через себя и побороть страх. А что, некоторым помогает.

Грасс похлопала себя по поясной сумочке, спрятанной под объемной тканью кителя.

— У меня уже все готово для моей части, — сказала она.

Я кивнул.

— Отлично. Малыш, ты как?

— А я что? Я свою задачу знаю. Сперва следить, затем помогать вам перелезть через забор. Жалко, внутрь не попаду.

Увы, Рахманинов со своей комплекцией и некоторой неуклюжестью мог превратить тайную вылазку в катастрофу. Грасс все-таки убедила приятеля, что в Лабораториуме среди колб и кучи мелких инструментов он может случайно стать слоном в посудной лавке. Малышу пришлось смириться, хотя душа здоровяка явно жаждала незабываемых приключений.

Что до меня, то я как раз надеялся на максимальную тишину процесса. И не только потому, что чем тише действуешь, тем выше были шансы на успех. А потому, что меня снова не отпускала неясная тревога.

Словно что-то не могло, а прямо-таки должно было пойти не так. Словно я что-то упустил или чего-то не знал. Грасс перепроверила свои сведения не раз, Ядвига тоже подошла к вопросу со всей ответственности, да и в своих парнях я был уверен.

И все же что-то не давало мне покоя.

А может это просто был преследовавший меня невроз, с которым пора было свыкнуться, если я собирался продолжать играть в шпиона для Корфа.

— Как закончим здесь, я сразу же отправляюсь в Лабораториум, — сказала Ядвига. — Повод задержаться у меня весомый — отстаю по срокам с готовностью прототипа. Так что Дед лишних вопросов задавать не станет.

— А Ваньку придумала, как обезвредить?

Хруцкая кивнула.

— Ванька нынче вообще не в Лабораториуме. А профессор уйдет в одиннадцать. Так что у нас будет примерно час, если не случится никаких накладок.

Под накладками Ядька понимала других задержавшихся студентов. По нашей договоренности, она должна была следить за ними и сообщить нам удобное для проникновения время.

— Теперь активная группа, — Хруцкая поманила нас к себе, и я, Сперанский и Афанасьев придвинулись ближе. — Напомните ваши задачи.

— Два варианта: мы успеваем войти до полуночи, то есть до включения сигналки по периметру забора. Второй — не успеваем, и тогда придется ждать, пока ты ее отключишь, — сказал я.

— Ни в коем случае не лезть без твоей отмашки, — добавил Сперанский.

Коля, к слову, всем видом показывал. Что был не в восторге от затеи с кражей Головы. Но отчего-то все же решил мне помогать. Возможно, над ним взяли верх принципы братской взаимопомощи — все же нас уже можно было назвать друзьями, а для Сперанского, воспитанного в лучших традициях аристократического образования с легкой романтизацией оного, дружба и верность не были пустыми словами.

“Все будет хорошо, Коль”, — шепнул я ему ментально. — “Ты еще можешь отказаться, если тебе это претит”.

“Нет, ни за что. Я дал слово, что помогу тебе, и я его сдержу. В конце концов, дружба — это помощь в любой ситуации, а не только в той, где помогать удобно”.

Вот за это я Сперанских уважал особо. Коля, назвавшись другом, вечно испытывал конфликт между природным гуманизмом и реальной необходимостью. Но всегда выбирал верность. И даже скажи я ему, что угробил того же Денисова насмерть, этот бы только спросил, сколько нужно лопат…

“Спасибо. Я это очень ценю”.

Сперанский слабо улыбнулся мне в ответ. Афанасьев тем временем расплылся в широченном оскале.

— Войти до полуночи предпочтительнее, — сказал менталист. — Чтобы госпожа Хруцкая не возилась.