Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

“Миш, почему ты один?” — прозвучал у меня в голове слабый измученный голос Ронцова. — “Я же сказал, что их трое. Благодать использовать нельзя. Тут кулаки нужны”.

“Отползи пока подальше”, — ответил я. — “Сейчас разберемся”.

— Ну и кто поднял руку на моего соседушку? — я принялся медленно спускаться по ступеням, сосредоточив в ладонях побольше боевой силы. — Назовитесь.

Благодатью пользоваться запрещалось, но мне этот закон был не писан. Нет, в том, что за применение родовой силы мне точно влетит, я не сомневался, но хотя бы мог удивить относительно непосвященных. Или вынудить их использовать Благодать и подвести себя под еще большее наказание. Все равно окажемся на соседних скамьях у кабинета куратора.

— “Темная” тем и хороша, что она “темная”, — ответил третий. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— Какие вы тут все хитрые, усраться можно, — улыбнулся я.

“Это Алабышев, Гордеев и Высоцкий”, — шепнул мне в голову Ронцов. — “Я их знаю. В позапрошлом году видел на дне открытых дверей в Аудиториуме”.

А у нашего бастарда, оказывается, была неплохая память. Надо бы использовать это качество на пользу дела. Ну что ж, значит, эта тройка точно безнаказанной не уйдет. Даже если я сейчас не успею достойно дотянуть до прибытия Малыша, все равно буду знать, кому мстить.

— Ну что, господа, — улыбнулся я. — Числом вы уже задавили. Теперь давайте по-честному. Один на один. Кто первый?

“Перед тобой Петр Гордеев”, — сказал Ронцов. — “Он опасен”.

“Вижу”, — ответил я, заметив ранг на шевроне. — “Четверка”.

Гордеев рассмеялся и покачал головой.

— Мы здесь не для честной драки, а чтобы показать вам, что нас всегда будет больше. И что вам здесь не рады. У вас есть неделя, чтобы под удобным поводом покинуть Аудиториум. Мы даже позволим вам эту роскошь — самим выбрать предлог. Пусть вы нам не ровня, но все же принадлежите к дворянскому сословию… По крайней мере ты, Соколов, чистокровный, пусть и из покрытого позором рода. Но это будет последняя милость, что вы от нас получите.

Он прохаживался передо мной из стороны в сторону, словно чувствовал себя хозяином положения. И что заставило его так думать? Старшинство? Численное превосходство? Видать, не все слухи обо мне до него дошли.

— А если замешкаемся и решим остаться еще так годика на четыре? — холодно улыбнулся я.

— Ну, если жизнь не дорога — оставайтесь. Морг здесь большой.

Достали. Как же они меня достали. И было б чем гордиться. Та нет же, превозносили себя исключительно по праву рождения, влиять на которое никак не могли. А копнешь глубже — и польется такая же красная кровь вперемешку с соплями.

Мда, тяжеловато мне было свыкнуться с местными реалиями. В моем мире равенства как-то побольше было, пусть и на словах. Здесь же социальное расслоение добралось даже до дворянского сословия.

Но я не собирался играть по правилам этих придурков.

— Серег, уходи! — велел я, обращаясь к силе, что текла внутри меня.

Волна ненависти поднималась, захватывала потоки из родового источника и изливалась прямо в ладони. Кровь словно закипела, забурлила и… Я уже не мог остановить то, что случилось дальше.

“Колобки” в моих руках буквально за какую-то секунду расширились, разрослись, превратившись в два огромных светящихся потока света — я бил чистой родовой силой. И пусть зачерпнул из источника совсем немного, но этого хватило, чтобы ослепить всех, кто стоял на лестнице.

— Ааааа! — донеслось от стены. — Сука! Дальний свет выруби!

— Еще чего, — расхохотался я. — Поздняк метаться, уроды.

И обрушил на них весь поток, что успел захватить. Быстро, мощно — не на уничтожение, но на поражение.

Лестница наполнилась криками — боли, неожиданности, возмущения. Гордеев оказался первым на моем пути, и ему досталось больше всех. Поток силы свалил его на колени, и я добавил пару пинков ему по лицу от всей щедрой души.

Обезвредив Гордеева, тут же метнулся к стене — здесь меня встретили парой “Кос”, от которых я лихо увернулся. Сказались тренировки с Матильдой. Оказалось, наставница натренировала нас сильно сверх минимума.

Я дарил второго потоком силы, его отбросило к стене и вдавило в каменную кладку. Он захрипел.

— Урод… Тебе конец за применение Благодати.

— А это и не Благодать, — широко улыбнулся я и врезал ему по лицу.

Третий, взвизгнув, ломанулся вверх по лестнице, но напоролся на как раз открывавшуюся дверь. Малыш с присущей ему размашистостью распахнул створки, и одна из них угодила неудачливому второкурснику прямо по лбу.