Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Должно быть открыто. Заходим и бежим прямо по коридору до упора. Оттуда будет два поворота: налево — в мужское крыло, направо — в женское. Там разделимся. Все общение — только ментально. Перовская отведет девушек — я объяснил ей, как идти.

— Веди, — сказал я и потянул на себя дверную ручку.

Мы очутились в освещенном неуютным холодным светом коридоре — ряд ламп на потолке указывал дорогу, прямо как аварийные дорожки в самолете. Не сговариваясь, все бросились вперед. По бокам мелькали двери с маленькими окошками. Я слышал грохот посуды, какое-то шкварчание, шипение. Женщины и мужчины глухо и спокойно переговаривались, словно до них еще не дошли вести о вспышке заразы.

Это было странно. Мне казалось, что сотрудникам Аудиториума должны были сообщить об этом в самую первую очередь. И уж тем более — работникам кухни. Их-то проверяли в первую очередь…

Но долго об этом думать времени не было. Стараясь громко не топать, мы добежали до конца коридора и уперлись в обитую металлом стену.

— Здесь расходимся, — сказал Денисов и уставился на Перовскую. — Все запомнила?

Княжна кивнула. Сейчас с нее слетела вся спесь, и, казалось, она действительно испугалась.

— Да. Девочки, все ко мне.

Охваченные сиянием защитных заклинаний девушки из моей компании неуверенно шагнули к Перовской. Ирэн бросила на меня обеспокоенный взгляд.

“Все будет в порядке”, — ментально сказал ей я. — “Она не причинит вам вреда. Денисов обещал”.

“Как доберешься, дай знать”.

“Хорошо”.

— Все, идите, — поторопил я девушек и обернулся к Константину. — Куда дальше?

— Погоди, — Денисов прикрыл глаза и едва слышно зашевелил губами, словно проговаривал про себя заученное воспоминание. — Прямо до конца, налево до конца, направо, третий проход — и лестница до верхнего этажа… Все, прикинул. Бежим!

Дорога, к моему удивлению, была почти пуста. Лишь раз Денисов резко затормозил, и Меншиков подал знак припасть к стене. Человек в рабочей робе катил тележку и прошел мимо, не заметив нас. Я выдохнул. Лучше не попадаться на глаза — открыто нам не запрещали заходить в помещения для сотрудников, но все же сейчас был не самый подходящий момент, чтобы спалиться.

Дождавшись, пока мужик с тележкой скроется за поворотом, мы выбрались из укрытия и двинулись дальше. Вскоре Константин нашел нужный поворот и осторожно высунулся.

— Лестница, — беззвучно прошептал он и пошел первым.

“Зачем помогаешь?” — спросил я, когда мы принялись подниматься по бесконечным ступенькам.

Денисов украдкой обернулся ко мне и тут же снова сосредоточился на подъеме. Света здесь было мало, место казалось запущенным — сотрудники явно предпочитали пользоваться другими путями и убирались здесь спустя рукава.

“Я помогаю не тебе и не Ронцову, а остальным. Тем, кого ты впутал”.

“В таком случае я должен тебя поблагодарить”.

“Война войной, а обед по расписанию, Соколов”, — снова раздался в голове голос Денисова. — “Я знаю, что ты считаешь меня сволочью, но причину такого отношения к тебе и Ронцову я озвучил. Сейчас у нас перемирие, а не мир”.

“Допустим. Что изменилось?”

“Те, кто пошли за тобой — чистокровные аристократы, и я все равно должен их уважать. Со временем они поймут, что мои идеи верны. Но я — человек слова, Соколов, что бы ты обо мне ни думал. Поэтому если я понимаю, что им угрожает нечто по-настоящему серьезное, я пойду на мир даже с тобой”.

“Да? А где было твое рвение на Смотре, когда крыша рухнула? Что-то я тебя не заметил среди тех, кто пытался помогать. Рванул к выходу так, что пятки сверкали”.

Денисов остановился на площадке между пролетами и схватил меня за рукав.

“Мать у меня наверху была. В галерее. Ей с сердцем плохо стало, к ней бежал”, — прорычал он мне прямо в мозг. — “И за это не стыжусь — Род и семья превыше всего. Не говори о том, чего не знаешь, Соколов”.

“Что ж, стало понятнее. Значит, перемирие до конца карантина?”

Денисов отпустил мою руку и принялся снова подниматься по ступеням. Теперь мы просто шли рядом, продолжая разговаривать. И чем дольше мы общались, тем более противоречивые эмоции у меня вызывал этот кадр. Мог же вести себя адекватно, когда хотел. Так какого рожна выделывался?

“С тобой в одной комнате Афанасьев и Сперанский. К ним у меня личных счетов нет, если сами не полезут на рожон. И если в твоих силах о них позаботиться, сделай это”.

“Разумеется, позабочусь”, — ответил я. — “Они же мне доверились. И все-таки не понимаю я тебя, Константин. Человек ты принципиальный и даже на поступки человеческие способен. Неужели вся эта свистопляска со мной и Ронцовым тебе нужна для того, чтобы выслужиться перед каким-то там Орденом или куда ты так жаждешь попасть?”