Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

“Перваков” продолжили вызывать по списку. Я украдкой подслушал, что голова рассказала о моей одногруппнице Белокрыльцевой — ничего интересного, кроме того, что ей прочили будущее боевика. Хотя как боевик она не выглядела совершенно — невысокая и худая, почти болезненно, с жиденькой косичкой и зализанными волосами, открывавшими торчащие уши. Не красавица ни разу, но все впечатление исправляли большие чистые глаза. Прям как у Толстого про Марью Болконскую. Явно скромница, хотя опыт подсказывал, что в таких тихих омутах водились самые зубастые черти.

Ноги затекли от долгого стояния, и это было лишь начало. Вызывающий не дошел даже до середины списка, и я предположил, что мероприятие займет много часов. Ну, к ужину, надеюсь, управимся.

Наконец очередь дошла до Денисова, и я превратился в одно большое ухо.

— Коооооостя! Костя-Костя-Костя, цып-цып-цып, — развлекался Пантелеев. — Иди сюда, жопа высокомерная!

Кто-то в толпе не выдержал и откровенно заржал, но быстро заткнулся, поймав неодобрительный взгляд ректора. Красивое лицо Денисова аж перекосило от столь неподобающего обращения артефакта, но поделать с Ленькой он ничего не мог.

— В отличие от тебя, я хоть передвигаюсь самостоятельно, — огрызнулся он, прикоснувшись к банке.

Пантелеев ухмыльнулся, обнажив потемневшие от раствора зубы.

— Да если б тебе это помогло. От судьбы не убежишь, Костян. Не пинок — так пуля догонит. Или, что в твоем случае вероятнее, чей-нибудь “Колобок”. Мозгов у тебя нет, а амбиций — до задницы. Беда твоя в том, что почвы под ними нет.

— Много ты понимаешь.

— О пулях, Костик, я знаю все, — еще шире осклабился Ленька. — Ух, Иисус Христос и мать его Мария… С ментальными талантами у всей твоей семейки проблемы. Артефакторов из вас тоже не выйдет. Боевиком можешь стать — только это тебе и светит.

— Меня устраивает, — отозвался Денисов.

— Ну коль устраивает, то и проваливай с глаз моих. — Голова повернулась в сторону ректора. — Дедууууль, еще коньячку, ради всех святых угодников!

— Ты мне еще побогохульствуй, — проворчал Фрейд и повторил процедуру с вливанием коньяка прямо в банку.

Я слушал и мотал на ус. Значит, у Денисовых родовая слабость к ментальным воздействиям. Это было хорошо — кое-что в этой области я уже умел. А вот боевик из него и правда мог выйти сносный. Если Константин окажется таким же мощным, как его брат, мне придется туго. Одно радовало — я тоже не собирался прохлаждаться на учебе.

Еще посмотрим, кто кого.

К моему удивлению, Голова не сказала почти ничего интересного ни про Забелло, ни про Перовскую. Разве что Марианне порекомендовал посвятить себя целительству и сказал одну странную фразу: “Пляши, пока можешь. Живи, девочка, каждый день как последний, потому что для тебя он последним и окажется”. Не то угроза, не то предупреждение, а может просто странный приступ философствования.

Перовская лишь расхохоталась, исполнила несколько па и, получив свои знаки отличия, впорхнула обратно в строй.

А Меншиков оказался менталистом. Причем ранг имел высокий — четвертый с перспективой подняться до “тройки”. И вот это уже было серьезно.

— Ронцов Сергей Андреевич! — Пригласили моего соседа.

Бледный как смерть Серега нетвердой походкой подошел к Голове. Едва он прикоснулся к банке, Пантелеев принялся прыгать, скакать и взбивать раствор в пену.

— О, ублюдочек пожаловал, — бестактно объявил артефакт. — Папа князь, а мама красивая, да? Бедняга ты, Серега. Сожрут тебя, цветочек аленький. Правда, коль сожрут, то подавятся. Ранг у тебя пусть и шестой, но может подняться, коли сделаешь все по уму и ежели с родней батьки твоего свезет. И артефакторию ты мне брось. Не к тому у тебя душа лежит, и не слушай ты всяких старых пердунов. Боевиком станешь.

Ронцов аж отпрянул.

— Нет… Нет, вы ошибаетесь.

— Я, мил человек, ошибаться не умею. Не вложили в меня такого заклинания. Что вижу, то и говорю, — назидательно ответил Ленька. — А ты, птенчик, еще жару задашь. Коли выживешь. Все, ступай. И так засюсюкался с тобой. Коньякуууу!

Пораженный услышанным, Сергей рассеянно принял шевроны из рук красоток-старшекурсник и направился в строй. Румянец вернулся на его щеки, но парень выглядел настолько ошарашенным, что не смог вымолвить и слова, когда кто-то к нему обратился.

“Ты как, Серег?” — обратился я к нему ментально.

Ронцов вздрогнул и обернулся ко мне.

“Удивлен”.

“Это еще мягко сказано. Но если Голова не ошиблась, то ты можешь стать крутым боевиком”.