Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Сдается мне, ты, Сергей Андреевич, излишне драматизируешь, — попытался подбодрить его Сперанский. — История знает случаи, когда внебрачные дети аристократов и наследовали, и титулы получали, и пользовались уважением в свете… Так что не вешай нос. Сейчас, конечно, обращают внимание на происхождение, но и на достоинства личности смотрят. А ты вроде парень незлобный, хотя и трусоват.

— Да не хочу я всего этого, вот в чем дело! — внезапно вышел из себя наш сосед. — Не хочу, понимаете? Не нужны мне ни титул, ни эти богатства несметные, ни уважение всего Петрополя. Я просто хотел жить спокойно. А спокойствия никогда не было. Поначалу еще куда ни шло, а потом, когда наследники его светлости начали мереть как мухи из-за какой-то врожденной слабости, на меня обратили внимание все кому не лень. А никаких амбиций у меня нет. Не выйдет из меня хорошего князя.

Я улыбнулся.

— Ну, это мы еще поглядим. Ты лучше скажи, кто тебя третирует?

— Забелло… Меншиков… Перовская…

Коля хмыкнул.

— Все трое учились в Императорской гимназии Святого Петра. Выходит, ты, Сергей Андреевич, тоже выпускник “Петровки”?

— Ага. И зовите меня просто Сергеем. Не заслужил я еще обращения по имени-отчеству. Да и соседи же… Но это, думаю, ненадолго.

— Это еще почему?

— Потому что меня будут выдавливать отсюда. Не потерпят они соседства с ублюдком, говорю вам. Все это уже проходил в гимназии, с трудом доучился. Травили.

Мы с Колей переглянулись.

— Еще посмотрим, кто кого затравит, — не сдержав злости, ответил я.

Вот чего я всегда терпеть не мог, еще с самого детства, это когда шайкой накидывались на одного. Даже если за дело били или издевались, все равно это было нечестно. Меня, слава богу, в школе вся эта травля обошла стороной, но насмотрелся я всякого. И не гимназия у меня была, а обычная общеобразовательная школа в депрессивном районе с одинаковыми многоэтажками. И контингент там был, прямо скажем, далек от этикета.

И там если били, то до крови. Переломы случались. Девки цеплялись друг другу в волосы и дрались в туалете после дискотек — парней делили. Ботаничек зажимали по углам — то портфели резали, то стекла в очках били.

С мальчишками церемонились еще меньше. Ко мне пару раз пытались прицепиться — так сразу дал сдачи, как Петька учил — и отстали. А после кого мог, тех сам спасал. Сколько раз получал в драке, пытаясь отбить очередную жертву… Но и побеждал неоднократно.

Потому что ненавидел, блин, когда обижали слабых. Как представлял, что на месте очередной задротки-ботанички могла быть моя Олька, так сразу резьбу срывало и забрало падало.

Вот упало и сейчас.

— Миш, ты чего?

Сперанский таращился на меня как на инопланетянина.

— А что? — хмуро отозвался я.

— Да рожа у тебя резко стала зверская. Аж перекосило.

Объясняться я не стал, а вместо этого положил руку на плечо нашему соседу.

— Ты, Сереж, не бойся. Отбиваться я тебя научу. И чтоб я сдох, если ты у меня уйдешь из Аудиториума. Как бы ни сложилась жизнь дальше, диплом этой элитной императорской шараги — красная ковровая дорожка в будущее. А нам с тобой, как обладателям перечеркнутых гербов, нужно об этом заботиться особенно тщательно.

— Ну и выражения у вас, Михаиниколаич, — прыснул Сперанский.

— Какие надо, такие и будут. Сереженька у нас найдет яйца и станет пробивать ими бетонные стены. Иначе я сожру все свои пуговицы.

Лекарь широко улыбнулся.

— Вот об этом я тебе и говорил. Иной раз поражаюсь, откуда у тебя все эти манеры.

Ронцов поднял на меня большие почти детские глаза. Он выглядел немного моложе своего возраста, но по его внешности точно можно было судить о красоте его матери — вроде бы князь Воронцов особой смазливостью не отличался, а вот матушкины гены передались парню как подобает. Темноволосый, с тонкими, но правильными чертами лица и острым подбородком, он вполне мог бы пользоваться популярностью у девчонок. Ничего, может и с этим вопрос решим.

— Спасибо, ваше сиятельство.

— Миша я. А это — Коля. К черту формальности. Еще наедимся ими досыта.

Сергей робко улыбнулся.

— Хорошо. Вы, кстати, на чем специализируетесь?

— Коля лекарь, я — универсал-боевик, — ответил за обоих я.

Ронцов уважительно кивнул.

— Вам хорошо. А я — будущий артефактор. Лабораторная крыса, в общем…

Мда, с самооценкой этому парню точно нужно было срочно что-то делать.

— Ладно, познакомились — давайте распределять кровати! — Перешел к насущному Сперанский. — Я хочу у окна. Напротив Сережи. Никто не против?