Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

Нужный вход был как раз со стороны парка.

Подойдя ближе, я поежился от неприятных воспоминаний о теракте подручных Радаманта. Звон, крики, кровь… Словно осколок стекла снова царапнул между лопаток.

— Михаил!

Я вздрогнул и обернулся. Ко мне семенил Коля Сперанский. Рыжеволосый лекарь тащил здоровенный баул с одеждой. Я взглянул на две свои сумки и усмехнулся: значит, у меня все еще не настолько было и плохо.

— Тебя словно все бабушки мира собирали, — ухмыльнулся я и, бросив сумки, сгреб Сперанского в объятия. — Здравствуй, дружище! Как Поля с Борей?

Лекарь закашлялся и с трудом вырвался из моих объятий.

— Хррр… Нормально. Дуются, конечно, что не прошли. Завидуют немного… Или много… Но ничего, отойдут. Хорошо хоть, что живы остались.

— Это да. Ну что, идем заселяться?

— Ага. Интересно, как нас там распределят? Я слышал, комнаты там на четверых. Интересно, можно ли договориться, чтобы нас разместили вместе?

— Даже если поселят в одной комнате, есть риск, что там же окажется, например, Денисов, — пожал плечами я.

Черт. А вот это было бы не очень приятно. Ну да ладно, разберемся на месте.

— Я готов дать взятку, лишь бы нас от него избавили, — проворчал Сперанский, и я покосился на него с усмешкой.

Чтоб Сперанский, этот праведник и идеалист, да решил кому-то давать на лапу… Это ж как нужно было довести парня? И, к слову, я не слышал, чтобы Денисов его как-то чрезмерно задирал. Просто нелюбовь или я о чем-то не знал?

— А чего это ты его невзлюбил? — спросил я, пока мы искали нужный кабинет.

— Потому что он позорище не только своей семьи, но и всего сословия. Хорошо хоть, титул ему не достанется. А то как представлю, что однажды пришлось бы ему кланяться или воздавать какие-нибудь почести, так все нутро воротит.

— И только? — допытывался я.

Нет, в этой ненависти было кое-что еще…

— До десятого года мы учились в одной гимназии, — признался Коля. — В соседних классах. Он задирал Полю и Борю, я пытался заступиться, но… Ты же сам видишь, я хиляк, а пользоваться Благодатью в общеобразовательных учреждениях запрещено. Пытался пару раз кулаками помахать, но ничем хорошим это для меня не кончилось. Потом мы разошлись на два года на домашнее обучение, и все почти забылось. А сейчас вот опять переживаю…

— У этого Денисова друзья-то хоть есть?

— Не друзья. Дружки, — зло выплюнул Коля. — Вот увидишь, он быстро сколотит свою шайку и начнет терроризировать остальных. Всегда найдутся желающие использовать его деньги, статус и безнаказанность.

— Знаешь, — тихо сказал я, — мне знаком такой тип людей. Такие понимают только силу. Пока не прижмешь так, что едва не раздавишь, не угомонится.

— Это Аудиториум, Миш, — шикнул на меня лекарь. — Здесь строгие правила. Я просто боюсь, что он найдет способ их обойти.

Но я был непреклонен.

— Если он не намерен их соблюдать, с чего мы станем терпеть его выходки? Полезет — пожалеет.

Сперанский лишь неодобрительно покачал головой.

— Порой я тебе удивляюсь, Михаил. Вроде из приличной семьи, а иногда говоришь такие странные вещи, словно вырос где-нибудь на Лиговке. В мире, где в наших руках сосредоточено столько силы, нельзя переходить черту. Таким, как мы, особенно важно соблюдать этикет и формальности. Потому что если мы начнем срываться с цепи, все превратится в хаос.

Забавно, что почти такими же словами в свое время Корф объяснял мне важность соблюдения законов. Только у Сперанского мотив был иной.

— Вот за это ты мне и нравишься, Коль, — улыбнулся я. — Ты гуманист. Да вот только мы живем ни разу не в гуманном мире.

Сперанский не стал спорить. Вместо этого он осторожно постучал в кабинет с медной табличкой 103.

— Входите! — глухо донеслось из-за двери.

Мы завалились внутрь прямо с сумками.

Дама дважды бальзаковского возраста опустила на нос очки-дольки и взглянула на часы.

— Первокурсники, так? — мы синхронно кивнули. — Что-то рановато вы явились. В приглашении же сказано, что прибыть надлежит в полдень. А сейчас половина одиннадцатого.

Коля взял инициативу в свои руки.

— Простите великодушно. Мы ехали из-за города. Переживали, что застрянем в пробках, а дорога оказалась пустой…

— Разумеется, пустой, — проворчала дама. — Сегодня же воскресенье. Ладно уж, юноши. Присаживайтесь, давайте документы. Будем искать, куда вас определили.

Отставив в сторону изящную фарфоровую чашку со спитым чаем, женщина царственно поднялась, проплыла через весь кабинет к стеллажу с массивными папками и, вытащив одну нужного номера, вернулась на свой трон.