Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Эхе-хе-хе! — рассмеялся Пантелеев. — Значит, все же я не ошибся! Говорил же, что еще боевиком станет. А тут такое поле для деятельности! Ты представь, Дедуль, что он на поле боя вытворять будет!

Ректор жестом велел артефакту угомониться. Ленька насупился и обиженно булькнул.

— Словом, для вашего друга открываются новые перспективы, — заключил Фрейд. — Я знаю, что вы очень близко к сердцу восприняли его гибель, поэтому посчитал важным сообщить вам первому о том, что все далеко не так плохо.

Я кивнул. Да, эти новости действительно успокаивали.

— И что будет с ним дальше? — спросил я.

— Господин Ронцов уже дал согласие на сотрудничество с Аудиториумом. Его дар уникален, изучение этой особенности может открыть новую эру в изучении мутаций и воздействия Благодати на человеческий организм. Разумеется, мы не станем заходить за рамки разумного и превращать будущего возможного наследника влиятельного рода в лабораторную крысу. Однако, и я хочу, чтобы вы также это учитывали, Аудиториум умеет благодарить за сотрудничество…

Я подался вперед.

— К чему вы ведете, Владимир Андреевич?

Фрейд улыбнулся.

— К тому, что вы, ваше сиятельство, явление не менее уникальное, чем господин Ронцов.

А вот и мякотка пошла!

Как же ловко он попытался взять меня в оборот. Сперва утешил, затем обрадовал, поделился информацией и всячески продемонстрировал расположение. А теперь начал обрабатывать.

Ох, Миха, держись…

— Я хочу сделать вам предложение, Михаил Николаевич, — невозмутимо продолжил ректор. — Однако сперва хочу напомнить вот о чем…

Он глянул на Леньку, и тот, вздохнув, принялся перечислять:

— Казимир Забелло, Матвей Исаев, Андрей Меншиков, Павел Гагарин, Григорий Афанасьев…

— Достаточно, благодарю, — Фрейд внимательно уставился на меня. — На вашей совести пять жизней. Шесть, если считать господина Ронцова.

Я не стал поправлять его и говорить, что Афанасьева заколола Грасс. Не знаю, что наплел Ленька, но по факту я и сам был готов прибить предателя-менталиста. Да и одним больше, одним меньше… Какая разница? Я начинал понимать, к чему вел ректор.

— Сегодня я наколдовал на несколько смертных приговоров, — ответил я. — Отпираться глупо, ваше высокопревосходительство. Я готов понести наказание.

— Ой ли? — усмехнулся старик. — Сдается мне, вы из тех, кто скорее попытается избежать смерти там, где ее можно избежать.

— Только если для этого есть основания.

— Основания я как раз и намереваюсь вам предоставить, — Фрейд выпустил идеальное колечко дыма и взглянул на трубку. — Что вы скажете, если завтра выяснится, что напавшие на вас господа внезапно оказались жертвами нападения радикально настроенных революционеров? Или что, например, они поспорили относительно поступления в Орден и устроили дуэль? Вариантов обелить ваше имя достаточно. Причем есть способы сделать так, что истина никогда не выйдет на свет.

О, Аудиториум это умеет!

— Звучит заманчиво, — уклончиво ответил я.

— Ваши друзья смогут спокойно продолжить обучение. Даже несдержанная госпожа Грасс. Господин Ронцов получит новую жизнь — во всех смыслах. Ваша поклонница Штофф перестанет считать вас чудовищем. А вы обретете славу человека, сумевшего вынести Голову из Лабораториума, — ректор снова улыбнулся. — Ведь как вы могли убить Меншикова и остальных, если в этот момент прятали артефакт?

— Звучит слишком хорошо, чтобы такой подарок достался мне бесплатно, — наконец отозвался я. — Что вы потребуете от меня взамен?

— Безграничную лояльность Аудиториуму, разумеется. И здравый смысл.

— Соизвольте пояснить.

— Хорошо, Михаил. Отброшу условности, — Фрейд отложил погасшую трубку и взглянул мне прямо в глаза. — Сегодня вы выдали поток силы первого ранга. Превзошли потенциал, что был обозначен при поступлении. Причем били чистой родовой силой, справиться с которой не смог даже хорошо обученный Гагарин — вы просто не оставили ему шанса. И, что хуже всего, вы, Михаил Николаевич, явно это не контролировали. Разве нет?

— Не контролировал, — признался я. — Не рассчитывал, что получится… так.

— А теперь поставьте себя на мое место. А моем заведении появляется первокурсник с первым рангом плохо изученной родовой силы, который начинает выкашивать налево и направо княжеских отпрысков. Даже при условии, что они заслужили наказания, смерть — это перебарщивание. И этот студент не может контролировать эти порывы. И что я должен делать с таким учеником?