Александр Изотов - Магия вето

Я старательно вкраплял в свою речь все полученные знания и услышанные слова, хоть и не знал их значений. Потому что я — Василий Ветров, и долго играть роль тугодума будет чревато.

— Ветров, — Соболева нахмурилась, не оценив такого неуклюжего комплимента, — Одна боевая вылазка, а уже хвост распушил?

— Не-не, я ж сказал, один взгляд на вас, — улыбаясь, я двинулся к выходу из кабинета целителя.

Её недоумевающий взгляд прожигал мне спину, но я с собой ничего поделать не мог. И пусть я даже Вася-пустой, с не особо брутальным видом.

В нашем корпусе псиоников, попадая в госпиталь, я никогда не забывал флиртовать с медсёстрами. Бывало, рыбка и не клевала, но иногда я всё же получал в комплекте к обычному лечению некоторые, особые приятные процедуры. Чего не сделаешь, чтобы раны заживали быстрее.

Пройдя по коридору, я заглянул в больничное отделение. Отсюда я видел Елену, она сидела на кровати, её оглядывал какой-то санитар. Кажется, тот самый Егор, который вчера мне помогал добраться до лазарета.

Плетнёва тоже было отсюда видно. Какая-то рожа у него уверенная, даже слишком. Толчковый пёс…

Меня он теперь бесил конкретно, и я быстро вышел на улицу. К моим эмоциям примешивались чувства Василия, и, если они попадали в резонанс, управлять телом становилось труднее.

Несмотря на симпатию к душе-владельцу, я отдавать бразды правления организмом не собирался.

Утро было в разгаре. Студенты спешили, судя по всему, на занятия, перевесив через плечо сумки, забитые книгами.

— Василий, — меня окликнул радостный голос.

Я обернулся. Комендант собственной персоной.

Полчаса назад он, сгрузив нас здесь и отдав в руки начальнику караула, уехал куда-то в город. А теперь снова появился, с бумажным свёртком под мышкой.

— Пошли, пустолуня, — комендант улыбался, хотя глаза у него были невесёлыми, — Магистр будет рад услышать о твоих подвигах.

***

Магистр Гранный был не рад.

Он, совершенно не стесняясь меня, крыл коменданта грязными ругательствами, а тот только и стоял, вперив глаза в пол.

— Капитан! Да, твою мать, нельзя было туда две роты выставить?! Три, безлунь ты драный?!

— Иван, — он держал руку на сердце, показывая, что и ему тяжко, — Ты же знаешь. У меня руки связаны… Людей нет, хорошо хоть, магострелы были.

— А у меня есть люди, да?! — Гранный тяжело бухнулся в своё кресло, — И я, идиот ведь, зачем Плетнёва-то пустил туда?

Он подпёр пальцами лоб, разминая брови, и время от времени качал головой и шептал:

— Грёбанные оракулы…

Я сидел в том же кресле, что и за день до этого, и неловко молчал. Даже охранников не было в кабинете, до того приватной была эта ссора.

— Плетнёв этот твой, — комендант чуть не сплюнул, — Скажем так, будь он в моей власти…

— Но он не в твоей власти, Леонид, — магистр вскочил, — И не в моей, судя по всему.

— Сейчас военное время, закон един для всех.

— Ты это его отцу скажи, — холодно произнёс Гранный, — Ему наверняка уже известно.

— Да жив же твой Плетнёв, сгинь его луна. И вообще, когда это царская армия лунных боялась?

— Леонид, у нас ещё студент погиб, и рода не худого.

— А тебе сказать, сколько у меня человек погибло? И сколько погибло бы, если б ты не дал магов?

Магистр сел обратно, хмурый, как туча. Посверлил коменданта взглядом несколько секунд, потом опустил сложенные руки на столешницу.

— Ладно, Леонид. Ну, а его-то ты чего привёл? — он кивнул в мою сторону, словно впервые вспомнил.

— Так он и завалил вывертыша-то.

— Кого? — Гранный откинулся на спинку, — Да твою луну!

— А я про что, Иван? Я тебе говорю, у меня два отделения полностью вырезали, — комендант стукнул кулаком в ладонь.

Теперь взгляд магистра был совсем другим. Словно что-то сдвинулось там, внутри него, и он чуть-чуть повысил мой ранг в своих глазах.

— Сначала этот Иной, потом вывертыш… Чего творится-то, а, Леонид?

— А я знаю? — комендант пожал плечами.

— Василий, расскажи, как было, — сказал мне магистр, — И смотри, начистоту выкладывай.

Я пожал плечами и чётко доложил о произошедшем:

— Заняв с отделением Хомяка опорный пункт, в назначенное время мы отразили первую атаку противника… — и тут до меня дошло, что говорю я слегка неестественно для студента.

— Ох, луна моя желанная, одну ночь с солдатами побыл, а уже как человек разговаривает, — одобрительно кивнул капитан.

Дальше я чуть сбавил градус «солдафонства», и уже более естественно продолжил историю: воющий вывертыш, странный манёвр Плетнёва, моя вылазка, и участие в бою Громова.