Виталий Останин - Маркиз [СИ]

Я оглянулся на Пирата — тот выглядел таким же обескураженным, как и все в зале. Взглядом велел ему положить меч обратно на блюдо и вернуться на место. Снова глянул на невесту, ответив на ее вопрос легким наклоном головы. Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, чтобы не ошибиться, проговорил:

— Это вы оказываете честь фракции Вэнь, молодая госпожа Чэн Юэлян.

Жизнь не шахматы. И, как оказалось, даже «вилку» в ней можно разрушить. Я смотрел на то, как Чэн Шу страшными глазами смотрит на монгола, обещая ему страшные кары, если с головы его дочери упадет хоть один волосок. Я видел, как по виску Хуань Богэ стекала крохотная капелька пота — он тоже понимал, в какой заднице оказался.

Сумасбродное решение моей невесты превратилось в продуманный до мелочей план. Хунн не осмелится сражаться против нее в полную силу, а значит, проиграет поединок более слабому противнику. И хотя это вроде «дружеский поединок» — фракция Чэн потеряет очки. Плюс к этому Чэн Юэлян только что заявила — причем в ультимативной форме, — что приняла сторону фракции Вэнь. Окончательно и бесповоротно. Уж не знаю, на что рассчитывал этот старый лис Чэн Шу, выдавая дочку замуж за меня, может, как раз и надеялся получить опосредованное влияние на союзника. Но просчитался. Из-за влюбленной девчонки.

Надеюсь только, Юлька родит мне сыновей. Ну его нафиг девочек. Таких разочарований в будущем я просто не переживу.

— Порадуйте нас красивым боем, молодая госпожа Чэн! — воскликнул я, усаживаясь на свое место.

И все гости, как понявшие, в чем тут соль, так и не сообразившие, поддержали меня хором:

— Прошу, порадуйте нас красивым боем!

Первый обмен ударами вышел каким угодно, только не зрелищным. Юлька провела прямой укол в грудь, хунн блокировал его небрежным взмахом дао, тут же ответив размашистой контратакой — лезвие широкого меча просвистело на ладонь выше волос моей невесты. После этого противники разошлись на добрых три шага и принялись кружить, обходя друг друга.

В следующий раз они сошлись только через минуту. И на этот раз сталь звенела долго. Если бы я не занимался фехтованием каждый день, не заметил бы большей части ударов, настолько быстрыми они были. Но последнее время мои спарринги были как раз с Юэлян, и большую часть ее движений я уже успел выучить. Конечно, я понимал, что со мной она не сражается в полную силу, но техника есть техника. Или, как тут говорили, — стиль. Он во многом определяет рисунок боя.

Так, например, я знал, что Стрелок в прямом столкновении значительно слабее Героя. Стремительнее, но проигрывает в силе удара. Ставка у идущих Путем воздушной первостихии делается на короткие уколы, выпады, резкие рубящие удары, постоянное перемещение и внезапность атаки. Поэтому тонкий цзянь для них — самое лучшее оружие ближнего боя.

Огонь в этом плане похож на Воздух — я же проводил поединки с Пиратом, знаю. Герои почти так же быстры, как и Стрелки. Они очень подвижны, а их выпады непредсказуемы, как протуберанцы пламени. Но удары более размашисты, и в них бойцы вкладывают куда больше силы. И попасть под один из таких для Юльки — смертельно опасно.

Конечно, если бы схватка была с использованием техник, я бы безоговорочно присудил победу своей невесте. Она бы просто загоняла монгола, каким бы быстрым и сильным он ни был, а потом прикончила выдохшегося противника какой-нибудь «воздушной стрелой» в лоб. Но у нас же «дружеский» поединок, а значит, ци можно использовать только для усиления тела. В таких условиях победа была однозначно за Хуанем Богэ.

Только вот побеждать ему было запрещено — даже жаль мужика. Противником была любимая младшая дочь его господина, так что, случись с ней что во время поединка, северянин проживет ненамного дольше. Полагаю, даже легкое ранение Чэн Юэлян будет стоить ему головы — и он это прекрасно понимал.

Но я все равно сильно переживал за нареченную. Умом понимал, что ей ничего не грозит, но каждый раз, когда клинок монгола проходил в волоске от ее одежд, покрывался холодным потом. Похоже, так же чувствовал себя и мой дорогой гость, Чэн Шу. Лицо его было неподвижным, как посмертная маска, но глаза, отслеживающие каждое движение поединщиков, и крохотные блестящие бисеринки на лбу и висках выдавали беспокойство князя.

Он уже и сам был не рад тому, что затеял. Но повернуть время вспять не мог, какого бы разряда ни достиг. Близкая победа превратилась в поражение, но времени и сил для злости у него не осталось — все уходили на беспокойство за сумасбродную дочь.