Владимир Матвеев - Каракал

«Ну что еще?» — в голосе послышались нотки раздражения.

«Ответь, почему я тебя понимаю с пятого на десятое?»

«Поясни».

«Я знаю, что такое симбионт, представляю того самого чужого, о котором говорил. Но понятия не имею ни о какой империи грез, чьей выдумкой он является по твоим словам. И вообще, моя память мне напоминает книгу, у которой страницы заляпаны чернилами. Там где клякса — пустота. Но самое главное, почему я почти не помню своих родных, лишь неясные силуэты, ну за исключением отца? Его образ светится довольно ярко».

«Понимаешь, твоя жизнь действительно могла закончиться в том тоннеле.

Твой симбионт стал пробуждаться, когда тебе было семь лет. Не знаю, помнишь или нет, но твои приемные родители наверняка очень удивились, когда ты стал расти как на дрожжах. Это будущий Соратник подключился ко всем физиологическим процессам, что стали происходить в твоем организме. Но, оторванный от родного мира, делал он это очень медленно, хотя в сравнении со своими сверстниками ты все равно рос намного стремительнее».

«Не называй моих родителей приемными, — хмуро произнес парень, снова перебив говорившего. — Даже, если ты меня не обманываешь, это единственные мои родители. Их я хотя бы помню, пусть и смутно».

«Как знаешь, но суть не в этом».

«И ты так и не ответил на мой вопрос».

«Я как раз к этому подхожу, наберись терпения. Самопроизвольное пробуждение Поводыря, конечно, хорошо, но вот слияние его с носителем может затянуться на неопределенное время. В Источнике этот процесс занимает от нескольких часов до нескольких суток. По окончании слияния твой мозг, помимо всяких там мозжечков, больших полушарий, эпифизов и так далее, приобретает еще одну область — вместилище Поводыря. Но не думай — это не кукловод. Как я и говорил ранее, скорее это твой друг, который не бросит и не предаст.

Тогда в тоннеле, почувствовав, что тебе угрожает смертельная опасность, он сделал все, чтобы спасти тебя и себя. А так как он является частицей этого мира и его якорь, если можно так сказать, находится здесь, то он и вытащил тебя в свой и твой родной мир. Правда, сделал это не совсем быстро, локомотив все же задел тебя, точнее твою голову. Ему пришлось отключить сознание, а потом выкинуть твою сущность из твоего же тела, заблокировать некоторые участки мозга и начать его латать, чтобы спасти. Некоторые участки его потеряны безвозвратно. Возможно, как раз в них и находилась информация о твоей семье и всего того, что сейчас у тебя вызывает непонимание и недоумение».

«Но я хорошо помню отца, тоннель, в котором меня по рельсам размазал поезд. И много еще чего», — возразил парень.

«Мозг — очень сложная штука. Ни в том мире, где ты жил до двадцати пяти лет, ни в этом, где ты появился на свет, так до конца и не разобрались с ним самим и как он работает. Теорий, версий, предположений и утверждений множество, но единого мнения нет. Особенно это касается работы мозга. Некоторые ученые на Земле вообще полагают, что мозг человека задействован всего на десять процентов своих возможностей, другие говорят, что это миф. Поэтому очевидного ответа на твой вопрос у меня нет. Я могу только предположить: все, что ты помнишь, было связано в прошлой твоей жизни с яркими эмоциями».

Матвей на некоторое время задумался. Действительно, с отцом его связывала какая-то невидимая пуповина. Сколько он себя помнил, он был с ним везде. В части, когда служба позволяла ему взять с собой сына, на рыбалке, в яме под старым «жигуленком» при очередной его реанимации. На «тихой охоте» за белыми крепышами в тайге, на охоте «громкой» там же, когда стоял с ним на номере, старательно изображая из себя совсем даже не замерзшего пацана. В спортзале, на лыжной прогулке, на катке, в бане, в конце концов. На очередном посещении директора школы, к которому ходил исключительно отец, если вызывали родителей за очередную шалость их гиперактивного сына.

«Так что твой Соратник тебя буквально выцарапал из цепких лапок Смерти, а ты его кукловодом обзываешь», — вырвал парня из раздумий голос.

«Людоеды тоже, наверное, откармливают свою жертву, чтоб пожирнее была, перед тем как в котел кинуть», — буркнул тот.

«Мда», — в интонациях собеседника Матвея проскочили нотки не то жалости, не то просто неодобрения. Впрочем, дальше «хмыка» дело не пошло, поэтому парень этого даже не заметил.

«Ты говорил про Сущность — это душа — что ли?»

«Можно и так сказать».

«Лучше бы этот Поводырь помог, когда я с мажорами разбирался, тогда, может быть, и не получил бы битой по затылку и не оказался в том тоннеле», — пробурчал Матвей.