Владимир Матвеев - Каракал

Голова девушки была откинута на стену. Сама она была связана по рукам и ногам, а беркату хватало и просто бинтов. Он куколкой лежал рядом с сестрой и, видимо, еще был жив, потому как грудь его хоть и редко, но вздымалась при вдохе.

Когда дверь внесло внутрь и Матвей оказался в дверном проеме, главная заговорщица невольно дернулась и в ее глазах проскочила искра испуга — не ожидала она, что ее приглашение поймут буквально. Тем более не ожидала, что очень прочную дверь вынесет, словно декоративную ширму. Но она быстро взяла себя в руки.

— Модификант, — серьезно покивала она головой, глядя на холодные, неестественно синие глаза парня. — Теперь многое становится понятно. Что дальше, воин?

— Отпусти детей, Джиньяра, и предстань перед матриархом. Возможно, она и простит тебя. Проведешь остатки дней в какой-нибудь обители, вроде этой. Возможно, и внуков еще понянчишь.

— Да что ты понимаешь? — неожиданно взбеленилась она. — Ты такая же пустышка, как и она. Аристо с мертвой «искрой» — это шлак, от которого надо избавляться. Я маг, истинная аристократка, и трон Вальтара должен быть моим.

— Еще одна ненормальная со своими идеями о своей исключительности, — покачал головой Матвей. — То есть не пойдешь каяться?

— Да кто ты такой вообще? — брызгая слюной, возопила заговорщица.

— Знаешь, — задумался парень, — у меня мало знакомых и тем более друзей, но те, что есть, последнее время как заведенные талдычат мне одно и то же. Мол, я какой-то там приам. И представляешь, я начинаю в это и сам верить.

— Что? — округлила глаза фурия.

— Он — приам, стерва, — раздался от стены слабый, но очень злорадный голос. — Лорд-приам, тварь.

«Призрачные руки» Матвея давно лежали на шеях воинов Джиньяры, поэтому, едва она стала осознавать значение последней фразы, как ее бойцов унесло от девчушек-фуриек, словно городошные фигуры от удара биты.

Они умерли еще до того, как ударились о стены, — свернутые шеи здоровья не прибавляют.

Почти сразу Каракал «прыжком» оказался возле главной заговорщицы и без долгих разговоров пробил ей раскрытой ладонью в область сердца, буквально разрывая его изнутри.

— Не-ет!!! — крик Банияты буквально разорвал наступившую на краткий миг тишину. — Мат’Эвэй, она дока магии.

— И что? — не понимая, пожал тот плечами, продолжая смотреть на все еще стоящую Джиньяру.

— Ее посмертное заклинание…

— Еще бы знать, что это такое, — произнес Матвей, но потом увидел, что фигура фурии постепенно каменеет, и почувствовал, как его интуиция начинает реветь белугой. — Как же все сложно-то!

Матвей покрутил головой, ища выход.

Зал был просторным и свободным от мебели, поэтому единственное, что он успевал сделать — это обхватить почти сформировавшуюся статую, в которую превращалась Джиньяра, и «прыжком» уйти с ней в замеченную небольшую нишу.

Прислонив бывшую претендентку на трон к стене, Каракал так же «прыжком» ушел к детям, сгреб их в охапку и оказался рядом с Баниятой.

— Привет, Белоснежка, — постарался выдать он обаятельную улыбку, подталкивая девчушек в ее руки. — Ты это… Не бросай Альтиву, Хэльду и Бесовку, если что. Ладно?

Потом встал, успел активировать все свои защитные способности, сделал два шага назад, чтобы увеличить защищаемый своим телом сектор, и замер. А через секунду раздался мощный взрыв в нише и Каракала смело облаком каменной шрапнели.

«Умирать скоро войдет у меня в привычку» — это была первая мысль, когда Матвей очнулся.

Глаз он не открывал, ему это было не нужно, не двигался и даже сделал так, чтобы сердце билось в том же ритме, что и раньше.

Лежал он в совсем небольшой комнате, если судить по местным понятиям. Разумные Абидалии, видимо, повсеместно страдали клаустрофобией, поэтому помещения меньше ста квадратных метров были для них уже обычным чуланом, в котором они чувствовали себя неуютно. По крайней мере, это касалось аристократов.

В домах артаков Матвей побывать как-то еще не удосужился. Избы безымянного хутора не в счет. В нем, скорее, были жилища зачаточных кулаков, да и места вокруг было вдосталь, чтобы на нем шалаши строить.

В комнате он был не один.

С правой стороны от него, в изголовье кровати, сидела Бесовка. По левую руку примостились Хэльда и Альтива. Девушки дулись друг на друга, словно мыши на крупу, и изредка бросали на мужа беспокойные взгляды.

Кроме них была еще и Банията. Она с удобством устроилась в кресле около кровати и выступала в настоящее время в качестве приглашенного рефери или третейского судьи нарастающего семейного скандала.