Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Порешили на том, что вечером его папашка ко мне забежит на рюмку чая и мы обсудим с главой гильдии перспективы книгопечатания к обоюдной выгоде. Под конец я озадачил библиотекаря созданием собственно печатного станка — один черт он в философы норовит податься, так пусть заодно и механику проштудирует попредметнее. У нас философия — наука прикладная, а не только языком болтать.

— Иди, покумекай над устройством. — напутствовал его на прощание я. — За столь выдающееся изобретение тебе, не иначе, сразу философа-кандидата присвоят.

— Ах, ваше величество, но ведь в этом не будет никакой моей заслуги — честь изобретения принадлежит вам.

— Ишь чего выдумал. — я фыркнул. — Изобретение становится таковым, когда воплощается в готовом изделии, а я тебе так, общие пожелания о совмещении наборной печати с монетным прессом или чем-то подобным озвучил. Сделать же изобретение надлежит уже лично тебе — и состав краски тоже подобрать. Вот как сделаешь, так и философский статус можно будет оформлять, ибо истинный философ способен не только к праздным размышлениям о бытии, но и к деятельному его переустройству.

— И все же идея принадлежит не мне. — вздохнул дворцовый библиотекарь.

— Да кого интересуют пустые идеи? Всем важно их воплощение. Все, иди, поговори с отцом, да покумекай над устройством, которое даст тебе имя. Бахмет Первопечатник — что, скажешь не звучит? Уж получше всяких Медоустов и Балаболов, кажется.

— Звучит. — вздохнул парень. — Достойное прозвание для истинного философа.

— Главное что еще и суть отражает. Почти так же точно, как у капитана Блистательных. — хмыкнул я. — Тот, правда, не философ…

— Ваше величество заблуждается. — негромко произнес библиотекарь.

— Ничего себе!, — я аж поперхнулся от неожиданности. — Он же, я слышал, был из витязей, до того как князем стать. Как Латмур смог умудриться принадлежать сразу к двум сословиям?

— О, не разом. — чуть улыбнулся Бахмет. — А что, государь, вы действительно не знаете этой истории?

— Да откуда, голуба моя, мне ее знать, коли я почти всю жизнь в монастыре провел?, — я устроился в кресле поудобнее. — Ну-ка, рассказывай, пока у тебя царь от любопытства не помер.

— Государь, тут нет никакой тайны, история сия общеизвестна. В молодости князь Латмур принадлежал к теофилософской школе телесников, кои полагают, что истиной гармонии и просветления можно достичь лишь в том случае, если здоровы и дух твой, и тело, для чего подвергают себя изнурительным физическим тренировкам, а состязания в красноречии и остроумии перемежают, а часто и совмещают, с поединками на различных видах оружия. Капитан, а тогда еще философ-кандидат, славился могучим ударом кулака, и оттого-то получил свое прозвание.

— Интересная школа, никогда о такой не слыхал… Надо будет расспросить князя о его воззрениях предметнее.

— Телесники — это северное течение, некогда они имели распространение в Шадде, Оозе и Лиделле, но сейчас их школа практически сошла на нет. Да и примас их очень не одобряет, почитает едва ли не еретиками…

— Еретики они или нет — решать я буду. Исходя из их пользы или вреда для Ашшории. — отрезал я. — Ты вон тоже вовсе не немочь бледная — руки как мои ноги, а от морды хоть лучину зажигай, — так разве ж в этом есть что дурное? Но ты, давай, дальше рассказывай.

— А…, — растерялся Бахмет. — Что рассказывать? Я ведь уже поведал вашему величеству, откуда произошло прозвание капитана Латмура.

— Тьфу, пропасть! А витязем-то он как стал?

— Ах это… Во время одного из набегов заков тем удалось овладеть городком, где в это время пребывал князь, и вместе со многими прочими он попал в неволю к кочевникам. — пояснил библиотекарь. — Мне неведомы подробности, но, как я слыхал, сначала он сумел снискать уважение своих хозяев ученостью и многочисленными познаниями, а потом и в стычке с соседним племенем нашел способ проявить себя. Тогда же его освободили, а вождь заков отдал за него дочь. Год или около того капитан еще прожил в Большой Степи, а затем вернулся в Ашшорию, при доспехе и оружии, после чего поступил на службу уже как витязь. Поначалу служил на границе, а затем сдал экзамен на Блистательного.

Библиотекарь пожал плечами.

— Кажется все.

Ты погляди-ка с какой у меня командир гвардейцев-то биографией! Хочешь — приключенческий роман о его жизни сочиняй, хочешь — кино снимай…

А Нвард у нас, выходит, потомок степного хана? Это мы запомним…