Печёрин Николаевич - Добыча и охотники [СИ]

-Что произошло? - вопрошал шаман, возвысив голос и заставляя гомонящих соплеменников замолчать да обратить на него, Хубара, внимание.

-Кангр... - отозвалась девочка, поднявшая тревогу, выходя навстречу Хубару и всхлипнула, - там...

Она показала в направлении леса.

-Ньяру покажет, - добавила девочка, подумав с мгновение, и шмыгнула носом. Все собравшиеся на берегу хелема как один двинулись за ней. Не остался в стороне и Сеня. Коль уж решил заделаться меж них своим.

Далеко идти не пришлось - несколько десятков метров. Лес даже сгуститься не успел. Сквозь остающиеся за спиной сосны еще можно было различить и голубое небо, и синеву реки. Вот только оглядываться было некому. Совсем не сосны за спиной и просвечивающее между ними небо вскоре заняли внимание хелема.

На суку одного из деревьев "красовалась" голова. Человеческая голова, насаженная на него как на грубую замену шеи. Кожа и волосы были забрызганы кровью, с подбородка свисали лоскуты кожи, а глаза уже успели пойти кому-то в пищу. Вот, например, той вороне, что топталась по макушке головы и как раз примеривалась к ее щекам.

Чувство голода птицы было, впрочем, не сильнее чувства самосохранения. При виде множества людей ворона не стала испытывать судьбу и, вспорхнув, оседлала ветку повыше. Взгляда с головы при этом, не спуская. И не теряя надежды, что двуногие без перьев уйдут, а голова останется.

Несмотря на кровь, отсутствие глаз и следы, оставленные вороньим клювом, хелема не потребовалось много времени, чтобы понять, кому голова принадлежала при жизни.

Аяг и Хубар подошли к дереву с головой на суку поближе.

-Кангр, - произнес шаман, подтверждая слова девочки, обнаружившей голову.

-Лучший охотник хелема, - вздохнув, вторил ему вождь, - Аяг часто ходил с Кангром в леса. И всегда Кангру и Аягу духи даровали удачу.

Затем оба переглянулись, будто без слов поняли, что означает эта голова на суку и чем вообще дело пахнет. А вот Сеня, например, не мог похвастаться таким пониманием.

-Но как... что вообще?.. - недоуменно подал он голос из толпы. Чувствуя себя совершенно не в теме, еще менее в теме, чем девчонка Ньяру. А значит, следовало признать, что попытку настроиться на одну волну с хелема можно считать безуспешной.

Те, впрочем, проявили снисхождение. Про себя признав, что новичок может и не быть достаточно осведомлен о делах племени. А если этот новичок еще и Сейно-Мава, то тем более ни к чему отмахиваться от него, ленясь объяснять. Может выйти себе дороже.

Так что те, кто был в курсе, немедля отозвались. Ньяру - в том числе. Из их нестройного хора обрывочных реплик Сеня уловил, что бедняга Кангр и еще двое мужчин-хелема отправились позавчера утром на охоту. К вечеру они так и не вернулись, но в племени не придали тому значения. Охотникам ведь и прежде случалось уходить далеко (а, значит, надолго) вглубь леса на поиски дичи. Которая вовсе не обязана была сама выходить на опушку охотникам навстречу. Оказавшись же перед выбором - продолжать поиски или вернуться с пустыми руками - охотники, разумеется, предпочитали первый вариант. Это уж даже Сеня понимал без объяснений своих невольных соплеменников.

Не вернулись Кангр сотоварищи и на следующий день. Однако и тогда беспокойство сей факт вызвал разве что у женщин этих трех охотников. А вот у детей нет. Дети в племени были своего рода закрытой кастой: общались в основном между собой, а родственные связи ощущали слабо. Точнее, каждый хелема и так мог считаться родственником другому. Если, конечно, к ним не присоединялись, разбавляя генофонд, чужаки вроде Сени.

Но вернемся к трем пропавшим охотникам. Возвращаться в пещеру, навьюченные добычей, они не спешили. А наутро третьего дня одного из охотников, Кангра (точнее, то, что от него осталось) обнаружила группа детей, спозаранку отправившихся за грибами.

Предводительствовала в той группе Ньяру. И она же, как самая длинноногая, шустрая и голосистая, первой помчалась сообщить о находке соплеменникам.

Остальные подтянулись следом. Решив, что лучше держаться от мертвой головы подальше. И, соответственно, от тех, кто ее на сук нацепил.

Других голов, совсем недавно принадлежавших охотникам-хелема, дети не обнаружили. Хотя не требовалось быть ни Шерлоком Холмсом, ни Пуаро, чтобы сообразить: и они вот так же надеты на сучья где-то в лесу. Было это столь очевидно, что даже не обсуждалось. Ни словом. Куда важнее были те, кто обошелся с тремя охотниками так жестоко. И чем это грозило всему племени.