Николай Ярыгин - Честь имею [litres]

После этого разговора я была просто окрылена, мне хотелось обнять весь мир и поделится с ним своей радостью. Хотелось сделать приятное всем живущим в замке, я возилась с его воспитанниками. И мне по-настоящему было интересно. А потом приехал мой дед, герцог Кантор. Как мне не хотелось уезжать, но пришлось. Единственное, что меня немного радовало, что Алекс тоже будет меня сопровождать. И я еще смогу какое-то время побыть в его обществе. Дед видел меня еще очень маленькой и теперь сдувал с меня пылинки, выполняя любое мое желание.

Но я видела, как Алекс ведет себя с подданными: он никогда не кричал, даже не повышал голос, со всеми был вежлив, но люди относились к нему с уважением и любовью. И я решила хоть немного походить на него, забыть свои капризы, никогда не показывать свое недовольство. Пора становиться взрослой. А какой фурор произвели подарки графа – все эти зеркала, карета, в которой не чувствуется кочек и ухабов при движении, свечи, которые освещали помещения лучше масляных ламп, наборы для женщин… Как все удивлялись и восхищались предметами, когда их распаковывали!

В тот момент я поняла, что мы, смеявшиеся и называвшие кентийцев варварами, даже на величину макового зернышка не знаем всего того, что знает и умеет этот народ. И лучший среди них – это мой Алекс.

Подъезжая к замку, я увидел ровные ряды палаток под его стенами, а вдалеке тренирующихся в полной экипировке копейщиков под присмотром кентийцев. Не успел отдать коня, как подскочил Гюнтер и принялся докладывать. Я остановил его движением руки.

– Гюнтер, все расскажешь в кабинете, пусть принесут туда отвара, и пригласи Ларта.

И направился в свои покои – надо умыться и переодеться. Дел невпроворот, но думаю, успеем, лишь бы ничего непредвиденного не произошло.

Тщательно вымывшись, переоделся в чистое и приказал Сарту, чтобы отнес грязное прачкам, направился в кабинет, возле которого уже переминались Гюнтер с Лартом. Первым начал докладывать Гюнтер. Оказалось, что согласилось пойти под мои знамена и дать клятву сто шестьдесят три человека из бывших пленных, всех снарядили практически в их же брони и выдали их же мечи и копья. Всем нашим дружинникам, которые идут в поход, выдали кольчуги и булатные мечи со склада.

У кентийцев своя броня, но мечи им выдали тоже, сто человек усадили на коней, семьдесят наших и тридцать из пленных, бывших конников. Двадцать человек лучников и пятнадцать арбалетчиков, все экипированы, плотники усиленно изготавливают стрелы и болты. Приняли сорок человек новобранцев, которых оставим дома, перемешав их с остающимися ветеранами, их сейчас усиленно гоняют кентийцы. Палатки, войлочные подстилки, котлы и миски выданы всем и всего хватает, в кибитки даже уложили немного в запас. Осторожно переговорили с новым бургомистром и начальником стражи, они готовы предоставить пятьдесят человек.

Ларт отвечал за снаряжение и технические детали, тут тоже было все нормально. Пушек было у нас восемнадцать штук, из них двенадцать на лафетах, пять полностью обученных расчетов по пять человек в каждом с полной взаимозаменяемостью. К ним добавили новичков и распределили на все двенадцать орудий и уже неделю тренируем, правда, еще не стреляли, но в каждом расчете два полностью обученных пушкаря. Гранат всего шестьсот, все снаряжены, гранат к пушкам двести штук, все снаряжены, ядер чугунных триста штук, картечи чугунной, отходов от литья и прочего – пятьсот килограммов, картечи гранитной – две тонны. Все погружено и уложено в повозки. Пороху тридцать бочонков, весь порох отвешен и упакован в шелковые мешочки.

Когда они закончили отчитываться, я встал, прошелся по комнате, разминая ноги.

– Хорошо, завтра всем отдых, подгонка снаряжения, ремонт одежды и обуви, послезавтра отправляемся. Сколько у нас сейчас повозок?

– Груженых пятнадцать, – ответил Ларт, – и двадцать под наемников. Все крытые, упряжь проверена, оси смазаны. Пушки, как вы и говорили, обмотали соломой и накрыли полотном. Коней и тягловых лошадей хватает.

– Тогда делаем так, вечером соберете мне всех сержантов и в первую очередь конников. Всем поставлю задачу, а сейчас пошли обедать.

После обеда меня навестил Тодор – как ни скрывай, солдаты, расположившиеся под стенами, о чем-то да говорят, вид он имел озабоченный и встревоженный.

– Ваша светлость, – начал он с порога, – а что нам делать? Вы уходите, и когда вернетесь, неизвестно. А как же мы?