Леонид Антонов - ОЯШ

В этот раз мой бег длился дольше, чем от грузовика, потому что я никак не мог найти место, куда бы сныкаться от полудурка. И чего, спрашивается, докопались до меня, а? Только из-за того, что я сел на ту парту?

Черт, как же я устал бежать! Мои легкие уже просто горели, а в глазах было темнее, чем на улице, но сдаваться я не собирался. Я еще не вставил свою тычинку в пестики Сасаки, Танабэ, Кобаяси и учителя Синохары, ну и может еще кого, а для меня это была лучшая мотивация жить и бежать, несмотря на то, что я уже начал запинаться. Ну и о кузине же должен кто-то заботиться, и не давать в обиду, верно?

— Эй, пидор, у тебя шнурки развязались! — обернувшись на бегу, прокричал я, выпустив тем самым остатки воздуха из легких. Но к моей большой удаче, счастью и всему остальному, маньяк оказался дебилом, и остановившись от моих слов, посмотрел себе на ноги. Это мой шанс!

Из последних сил я развернулся, и рванул к нему с такой скоростью, которой от себя тем более не ожидал, и в секунду сократив расстояние между нами, со всей силы, на какую был способен, врезал ушлепку кулаком по морде.

От моего удара, этот хрен отлетел назад, выронив бензопилу и свалился на тротуар. Ну и тут пришла моя очередь выносить злость!

Подобрав бензопилу, которая была немного тяжелая для моего нынешнего тела, я сделал несколько шагов к маньяку, который стал медленно отползать от меня, выставив вперед левую руку, надеясь, что она его защитит.

— Готовься, сладкий, сейчас будет бо-бо! — выдавив настолько зловещую улыбку, на какую был способен, я дернул за спусковой механизм, и врубив пилу, вонзил ее лезвие в пузо маньяку. Крик поднялся такой, что его наверняка можно было услышать из космоса, и я, кажется, даже на несколько секунд оглох, но мне было насрать. Кромсая ублюдка, я получал такой кайф, что мне и самому было страшно. Отрезал ему ноги, потом руки… черт, а я страшный человек!

Выпустив наконец всю ту злость, что накопилась во мне за два дня, я вытер рукавом рубашки лицо, и облизнув губы, медленно побрел домой. А расчлененный труп маньяка, между тем, стал медленно растворяться, превращаясь в какую-то мерзкую пузырящуюся массу.

Придя, наконец, в нашу с Мэй квартирку, и бросив портфель и бензопилу у порога, я, весь покрытый черной жижей, которая была кровью того маньяка, и которая летела во все стороны, пока я его кромсал, я прошел мимо комнаты, не обращая на удивленный взгляд Мэй внимания, и зайдя в ванную, набрал в ванну теплой воды, скинул с себя грязное шмотье и погрузился в воду. Каеф! Мои легкие по-прежнему горели от той пробежки, что я совершил, причем уже второй день подряд. Ненавижу бегать!

— Братик, ты в порядке? — в дверь постучала Мэй.

— В полном.

— А откуда ты бензопилу взял? Она какая-то странная, черная вся… и лезвие у нее покрыто какой-то гадостью… Ой, фу!

— Мэй, просто… просто не спрашивай! Считай, что бензопила подарок, блин…

— А от кого?!

— Подарок судьбы! А теперь иди и играй дальше в свои игры, и ни о чем лучше не спрашивай! Дай мне немного отдохнуть, а потом я тебе чего-нибудь вкусного забабахаю!

Главное — не спать! Не спать, ведь если я снова усну на уроке, я испорчу отношение учителя Синохары к себе, а мне еще предстоит соблазнять ее, когда кончится вся эта тягомуть с проклятием. Если эта тягомуть вообще кончится… ладно хер с ним, нужно думать о чем-то плохом, чтобы не уснуть! А о чем? Да и к тому же, как вообще можно думать о плохом, если третьим уроком у нас будет физ-ра, и я никак не мог не думать о том, что пришло мне в голову. Ки-ки-ки!

С трудом отсидев первые два урока, и дождавшись звонка, я подскочил из-за парты, и подошел к Кобаяси. Она испуганно поглядела на меня, захлопав ресницами.

— Пошли за мной! — приказным тоном сказал я, хватая ее за руку, и выводя из класса. Дойдя с ней до лестницы, и прижав к стене, поглядев, есть ли кто-нибудь рядом, я поцеловал ее, прикрыв глаза, которые закрывались сами собой, а когда открыл, то увидел перед собой свою же наглую рожу. Да, в этот раз малышка даже не сопротивлялась, когда я целовал ее.

— Ч-что ты задумал? — спросила она, пока я поправлял блузку на ее теле, которая немного помялась, ведь она во время поцелую прижалась ко мне.

— Кое-что, гы! Подумай, какой у нас сейчас урок?

— Ф-физкультура… И-ик! К-Кимура, ты не можешь… получается, я должна…

— Именно, детка! Я пойду в твоем теле в женскую раздевалку, а ты в моем теле в мужскую, — я злобно усмехнулся. — Ладно, нет у меня времени с тобой болтать, ибо меня ждет Рай! Смотри, не напортачь, а то накажу!