Оксана Головина: Варвара из Мейрна

Девин едва не застонал, вновь припоминая о том, что дорогая сестра исчезла. И всему виной был он, жалкий неповоротливый дракон, не сумевший вызволить её из ведьминой ловушки! А сейчас, благодаря призыву Идгарда, не имел возможности исправить то, что не предотвратил. Оставалось молиться всем известным Богам и просить дать сил Реварду и Миклосу (он не сомневался, что лескат уже подорвался с постели и спешил на поиски). Он же позаботится о том, чтоб ни одна из ведьм никогда более не покинула пустошь, оставаясь там горстью пепла!

— Почему я должен верить словам того, кто предаёт своих же собратьев, Вираг из Келемен? — Идгард смерил мага тяжёлым взглядом и опустился на свой стул, стоящий во главе стола.

Присутствующие продолжали молчать, лишь наблюдая за допросом короля. Кто-то глядел на Вирага как на ничтожное создание, кто-то с сомнением, а в глазах некоторых представителей Девин замечал и молчаливую поддержку. Его товарища слушали, и это было огромной удачей. Если бы Идгард не верил магу, то не стал бы и минуты тратить на подобные разговоры.

— Потому как это единственное, что я могу сделать для своих собратьев, — ровно ответил Вираг. Мужчина расправил плечи, и словно сделался выше, глядя прямо на короля, — если им суждено вступить в последний бой, то сделают это лицом к лицу со своим врагом. И тем самым примут своё последнее решение: бросить меч или пасть как предатели. Флот будет разгромлен над пустошью. Многие воины погибнут, даже не начав бой. Келемен ожидают вторжения франгаров и сконцентрируют свои силы на удержании неба. Вы выиграете время, если заведомо подготовите это сражение на земле…

Идгард нахмурился ещё больше и задумчиво опустил ладонь на огромную карту. Казалось, что пальцы обжигала каждая линия, которая очерчивала предполагаемые пути. Вновь неспокойно в Роеланде. Вновь небо тревожно, а земля полна скорби. В словах стихийника был смысл, если действительно Келемен поддерживает ведьм. Король собрался что-то ответить, но подбежавший к нему интигам поспешно склонил голову и что-то тихо пробормотал. Выслушав торопливое донесение, Идгард выровнялся у стола и обратился к собравшимся.

— Я вынужден покинуть вас. По возвращении мною будет объявлено окончательное решение.

Правитель ещё раз обвёл взглядом присутствующих и широким шагом покинул зал. Девин и Вираг переглянулись, гадая, что могло заставить Идгарда прервать совещание. Рассуждали об этом и другие представители земель, созванные на совет.

Сам же король сейчас направлялся в отведённые для придворного мага покои. С какими мыслями или надеждами он преодолевал последний коридор, ведущий к нужным дверям, было вполне очевидно. Идгард отослал интигама и, не останавливаясь, толкнул двери, намереваясь войти в знакомое помещение. Стража поклонилась королю. Воины остались по обе стороны от входа, и когда король переступил порог покоев, закрыли за ним двери, оставляя наедине с тем, кто находился сейчас у высокого окна.

— Так ты и есть та самая Адхир, что так почитает народ в Аделхейте? — Идгард прошёлся к центру просторного светлого помещения и остановился.

Его тёмная мантия колыхнулась тяжёлыми складками, подхваченная порывом ветра, который врывался из открытого окна. Мужчина шумно вдохнул, к своему изумлению ощущая в воздухе запах горького дыма.

— Так уж и почитает? — хмыкнула широкоплечая женщина, поворачиваясь к королю.

В зубах гостьи по-прежнему тлела самодельная сигара. Желая быть тактичной, оракул затушила окурок об ладонь, укрытую старой потёртой перчаткой. Затем бросила его в один из многочисленных странных горшков, которые рядком стояли тут же на подоконнике. Да простит её покойный Розаф…

Адхир пригладила складки длинного платья, единственного, что уцелело после разгрома её жилища и даже склонила голову в приветствии. Идгард долго смотрел на гостью, затем сложил руки на груди и проговорил:

— Желаешь ли ты вернуться на жалкие развалины своего дома, или же примешь честь служить своему королю?

— Станет ли великий Идгард слушать речи скромной Адхир? — прищурилась лебронка, — я не придворный Розаф. Говорить буду всё как есть.

— Ты глупа или бесстрашна, раз смеешь предполагать, что я стану довольствоваться жалкой ложью, приукрашенной для услады моих ушей? — зарычал Идгард и его глаза налились ярким золотом, а с губ сорвался чёрный дым.

— Если скажу, чтоб оставил затею с войной, послушаешь? — хрипло хохотнула оракул, когда увидела, как округлились глаза правителя.