Оксана Головина - Варвара из Мейрна

— Не видишь сам? — отозвалась Варя и махнула молотком в сторону своего «творения», — крыльцо чиню…

Дюк поморщился, глядя на работу девушки. Но при всей неприглядности, должен был признать, что ступеньки вполне ладно были сколочены и выдержат даже его вес, если вздумает в гости к хозяйке заявиться. Или он сейчас о белокурой Гвиневре думал? Мужчина отогнал ненужные мысли и снова глянул на свою собеседницу. Совсем стемнело и даже с близкого расстояния он едва мог разглядеть её лицо.

— Ступай в дом и выспись хорошенько! — велел Дюк, — завтра разбужу до рассвета, так что времени зря не теряй.

Варя хотела что-то проворчать в ответ, но поняла, что помощник торговца был прав. Им стоило немного отдохнуть. Она молча кивнула мужчине, собрала всё разложенное на земле добро в небольшой ящик и собралась отнести обратно в сарай. К её немалому удивлению, Дюк отобрал вещи, кивнул в сторону дома и велел убираться внутрь. Он дождался, пока Варя выполнит приказ и только когда за девушкой закрылись покосившиеся двери, отправился в потёмках искать нужную ветхую постройку.

На сарай он набрёл лишь благодаря тому, что на какой-то момент в небе сквозь тучи блеснула луна. Мужчина толкнул дверь и ему на голову немедленно посыпалась труха, заставляя трясти головой и жмуриться. Дюк не стал заходить дальше и опустил принесённый ящик на земляной пол. Теперь оставалось вернуться к хижине, в которой его приглашали переночевать.

Хотя в таком тумане впору до утра было бродить и не найти нужного дома. Мужчина повернулся, чтобы выйти обратно, и немедленно почувствовал, как между лопатками противно закололо от неожиданности. Молодая селянка, подойдя ещё на шаг ближе, приподняла выше фонарь, скрипнувший круглой ручкой, в котором тускло горела свеча.

— А я всё гадаю, куда же ты запропастился, — улыбка расцвела на полных губах женщины, и она поманила за собой гостя.

Рука селянки буквально светилась белизной в темноте, жестом предлагая следовать по едва приметной тропе.

— Я провожу.

— Благодарю, — Дюк прокашлялся в кулак и нахмурился, стыдясь своего неожиданного испуга.

Как она вообще тут оказалась? Бродила в ночи и искала его? Занёс их дрит в это поселение! Скорее бы солнце встало. Мужчина позволил селянке вести себя, следя за фонарём в её руке, как за маяком, позволявшим определить, в каком направлении двигаться.

Дюк вновь вздрогнул и схватился за нож, висевший на поясе, когда совсем рядом нечто плюхнулось в грязь, и быстро заскребло когтями по земле, убираясь прочь. Он успел разглядеть некий комок шерсти, который внезапно ощетинился, оскаливая пасть, с рядом мелких острых зубов. Существо сверкнуло множеством глаз и растворилось в тумане.

— Не бойтесь, — прозвучал впереди мелодичный женский голос, и хозяйка хижины обернулась, глядя на гостя, — это всего лишь гюлай.

— Они водятся только на гнилых топях и…

Мужчина осёкся, когда селянка и вовсе остановилась, теперь поворачиваясь к нему полностью. Она склонила голову набок, позволяя длинным волосам спускаться с плеча едва ли не до земли.

— Где же ещё водятся гюлай? Говори же, смелее.

Её голос тёк, обволакивал сознание, и Дюк тряхнул головой, крепче сжимая рукоять ножа.

— Оплетают своею паутиной тропы, путая туманом неосторожных путников, тем самым прислуживая болотным ведьмам!

Селянка рассмеялась, отбрасывая в сторону фонарь, который немедленно угас. Луна позволила разглядеть мужчине то, как принялось меняться и увядать тело красавицы, перед ним. Прекрасные волосы повисли жалкими космами, а кожа потемнела, укрываясь глубокими морщинами. Обратившаяся ведьма вновь расхохоталась и немедленно пропала из виду, заставляя Дюка поворачиваться из стороны в сторону, выставляя перед собой блеснувший лезвием нож.

Она объявилась поодаль, маня человека костлявой рукой, на которой темнели чудовищные когти. Стоило мужчине отступить на шаг, как услышал едва различимый голос. Он пел, манил, велел следовать за ним и затуманивал сознание. Дюк попытался прогнать наваждение, веля себе не поддаваться голосу ведьмы, но его сопротивление таяло, а рука, державшая нож, дрогнула.

Она проснулась от того, что голова нестерпимо ныла и казалось, будто только что сошла с карусели. Варя открыла глаза в тот момент, когда за окнами хижины, в которой их приютили, раздалось тревожное ржание лошадей и чей-то хриплый крик, который немедленно стих.

Спала она на небольшом настиле, так и не раздевшись, поскольку боялась проспать. Поэтому сейчас лишь торопливо сунула ноги в ботинки, не зашнуровывая, только нервно пряча концы шнурков в голенища, и за каким-то чёртом схватила ножны с тяжёлым оружием.