Владимир Батаев - Мир Печатей - Палач по объявлению [СИ]

Стоило рыцарше отойти от стола, перестав использовать его как опору, как она запуталась в собственных ногах и растянулась на полу. Даже меч полностью вытащить из ножен не успела. Зря я волновался. Она попыталась подняться, но рука соскользнула по гнилой соломе и девица вновь растянулась плашмя.

Вот зачем люди, которые не умеют пить, идут в кабак? Напиться в одиночку с горя можно и дома, зато позориться перед людьми не придётся, да и добираться до собственной кровати ближе. Разве что храмовники тоже в казармах квартируют, там в одиночку бухнуть не выйдет.

— Напилась — веди себя прилично, — хмыкнул я.

В ответ донёсся поток непонятных слов. Это что, у неё язык уже настолько заплетается? Судя по ухмылке и одобрительным кивкам орчихи, всё же нет. Кажется, рыцарша поливает меня отборным матом, а Орана выражает полную солидарность. Тогда как я не понимаю ни слова. Это ещё что за фокусы? До сих пор перевод прекрасно работал. Что, ненормативную лексику в словарь не загрузили? Ну прикольно, это мне теперь придётся говорить исключительно культурно, иначе моей ругани собеседники тоже не поймут? Тьфу…

Поток брани наконец иссяк. Эх, жаль, я ничего не понял, думаю, мой лексикон бы обогатился.

— Ай-яй-яй, — покачал головой я, подходя ближе. — Как нехорошо ругаться. И этими губами ты потом будешь любовника ублажать?

Верная приподнялась, подняла голову, собираясь что-то ответить, наверняка снова матом, но в этот момент её начало тошнить. Я успел вовремя отскочить, чтоб не попало на сапоги. Нет, сегодня я к ней в любовники набиваться точно не буду. Хотя мне, конечно, и так не светило.

Со стороны трактирной стойки донёсся скорбный вздох. О, хозяин заведения явился. И явно не слишком рад тому, что пол придётся мыть. Впервые за этот год. А может и за прошлый тоже. Судя по кривой улыбке, пытающейся зайти за приветливость, он меня узнал.

— Надеюсь, вам понравилось вино? — поинтересовался он. — А если соблаговолите вывести вашу подругу проветриться, то вас будет ждать кружка лучшего эля за мой счёт.

Ага, подруга, конечно. Он не мог не слышать, как она тут меня материла. Но самому-то слабо выкинуть Верную за дверь. А так, мол, не причём, приходил какой-то помощник палача, уволок пьяную рыцаршу, которая перед тем поминала мужские и женские детородные органы в разных комбинациях. Вот и думайте сами, куда и зачем они пошли и почему её труп всплыл в канаве. Нет уж, не надо мне такого счастья.

— Моей подруге надо проспаться, — заявил я. — Найдётся комнатка? Сойдёт любой чулан с топчаном, подешевле. Я плачу.

Нет, я не решил внезапно податься в филантропы. Но, в конце концов, девка в таком положении оказалась и немного по моей вине. Ну и симпатичная она, не бросать же в канаве. Вдруг, проспавшись, сменит гнев на милость, узнав, кто спонсировал её ночлег. А заодно и трактирщика расположу к себе. Потому как появился у меня небольшой план.

— Найдётся, как не найтись, — закивал кабатчик. — Всего один серебряк.

Да этот жирный бородач совсем обалдел, что ли? Серебряк за ночь в каморке? Но орать, бить кулаками или его щекастой мордой об стойку не время.

— А ещё одна комната для меня отыщется? На двоих.

— На час? Два? На ночь? — поинтересовался он, искоса поглядывая на орчиху.

— На месяц. Может, два или три. Сойдёт, к примеру, чердак, если поставить там кровать.

— Чердак? — трактирщик озадаченно почесал в затылке.

Судя по блеску в глазах, я подал ему отличную идею. О том, чтобы использовать чердак как арендуемое помещение, он, видимо, прежде не задумывался.

— Я буду жить со своей рабыней. Она может помогать с готовкой и уборкой. За неплохую скидку, разумеется.

Конечно, генеральная уборка в этом свинарнике займёт в лучшем случае месяц. Это прямо по самым оптимистичным прикидкам. Но, в конце концов, чем ещё Вивьен заниматься целыми днями, пока я буду осваивать азы палаческого ремесла? Поработает, не развалится.

Трактирщик открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Никак не определится, какую же цену назвать, озадачил я его.

— А рабыня…

— Только для уборки и готовки, руками не трогать, — моментально перебил я. — Ну, может на столы подавать иногда.

— Пол золотого? — неуверенно протянул толстяк.

— За полгода постоя с завтраками, ужинами и кувшином пива в день, договорились! — тут же сориентировался я, бросая монету на стойку и ухватив его потянувшуюся к золоту ручищу для рукопожатия. — Вот и скрепили уговор, как полагается. Сдачи не надо, запиши на мой счёт, в уплату за всё, что я выпью сверх оговорённого кувшина. А сейчас тащи… четыре кувшина. Того самого лучшего эля, про который говорил.