Дмитрий Болховский - Ход в Шаолинь

– Ты и это умеешь? – улыбнулась Да Цзи, снова отпрыгнув в сторону.

– Я еще много чего умею, – сказал запыхавшийся Женька, хорохорясь.

– Да-а-а? Какой молодец. Ну ладно, как-нибудь в другой раз покажешь. – Кицунэ зевнула и шепнула коротко: – Спать!

Лисьи хвосты вдруг превратились в гипнотическую спираль, приятная дрема накаталась на Женьку, и он погрузился в сон.

Было хмурое утро. Повозку раскачивало, колеса монотонно скрипели. Их везли к месту казни. Руки у Женьки были скручены за спиной, а в рот вставлен кляп байбоку – деревянная палочка с веревкой, крепко завязанной на затылке. Такая конструкция не позволяла пленнику кричать, но оставляла возможность для дыхания. Сверху на них навалили какие-то тюки. Рядом лежал связанный Сюнь Чин.

Когда вчера Женька снова очнулся в камере, Сюнь Чин сказал, что их казнят на рассвете. Об этом он узнал от тюремщика, который принес еду и воду.

– Говорит, с тобой возни слишком много. Мол, старейшины после собрания долго не могли разойтись, все обсуждали, как бы с тобой лучше разделаться.

– Ну и на чем остановились? – угрюмо спросил Женька.

– Решили проявить снисхождение, – ответил Сюнь Чин. – Отрубить нам головы.

– Так нас прямо здесь порешат или представление устроят?

– Ты что, здесь нельзя. Дух умершего может остаться на месте казни. Для этих целей у клана есть специально отведенное место.

Женька кое-как подполз к краю повозки и выглядывал сквозь переплетенные прутья. На каждом перекрестке он ждал, что раздастся крик возницы, пронзенного стрелой Джао Даши. Что бойцы триады начнут падать под градом ударов шуангоу Чжи Минга и катаны Сереги. Что один из бандитов начнет разбрасывать тюки, чтобы убить пленников. Но метательный нож Светы достигнет цели раньше. Потом их освободят от веревок, и они убегут. Джао Даши, конечно, обругает его, что он нарушил приказ и пошел в город. Возможно, его накажут. Пусть его накажут! Он это заслужил. Но он останется жив, будет свободен, и они все снова будут вместе.

Но ничего этого не произошло. Они въехали во двор какого-то дома на окраине Цзяннина. Их вытащили из повозки, развязали ноги, конвоир грубо толкнул Женьку в спину:

– Вперед!

Сюнь Чин вчера рассказал, что особо важные экзекуции «Тень Лотоса» проводит с участием всех членов большого совета клана. Для этих целей у них есть дом с церемониальным залом. Так как они не бандиты, а, наоборот, являются истиной законной властью Китая, казнь должна быть обставлена чинно. Церемониальный зал – это не какой-нибудь сарай. Это большое красивое помещение, где братья рассаживаются в соответствии со своим рангом, каждый на заранее отведенное место. Есть места для судей, для членов малого совета. Чем ближе к эшафоту, тем почетнее.

Когда их ввели, большой совет триады был уже в сборе. Зал церемоний напомнил Женьке консерваторию. Только вместо фотографий композиторов на стенах висели гравюры. А вместо рояля на сцене стояла плаха.

Женьку и Сюнь Чина вывели на лобное место, освободили рты от кляпов, но руки оставили связанными. Голова Дракона и его окружение сидели за красивой резной загородкой. «Как в ложе», – подумал Женька. Кицунэ Да Цзи тоже была здесь. Он чувствовал ее всю дорогу, она сопровождала их и контролировала его Ци.

– Мастер Ладана, – громко проговорил Лунг Тао. – Огласи, пожалуйста, приговор.

Человек в длинном красном балахоне начал зачитывать прегрешения Женьки и Сюнь Чина. Что их брат нарушил свои обеты, что вступил в сговор с заморским варваром, и они-де замышляли убить старейшин и самого Голову Дракона.

Чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего, Женька начал разглядывать гравюры на стенах. В основном здесь преобладали темы природы, зверей и птиц. Но одна картина, совсем рядом с эшафотом, вдруг привлекла его внимание. На ней была изображена девушка, которая играла с кошкой. Животное удивительно напоминало кота Матроскина из мультфильма «Трое из Простоквашино». Женька пригляделся. С гравюры на него смотрела Света.

Всю ночь Джао Даши и Чжи Минг носились по городу как угорелые. Безрезультатно. Мастер вошел и молча покачал головой. «Ничего!» За ним плелся молодой послушник, лицо его стало серым. Лю Вэй еще не вернулся. Предрассветные сумерки подползали к Цзяннину.

– Не будем отчаиваться, – сказал Джао Даши. – Если его похитили с целью выкупа, скоро мы об этом узнаем.

– Разве он им скажет? – Серега с сомнением покачал головой. – Женька гордый. Под принуждением от него ни слова не добьешься.