Дмитрий Болховский - Ход в Шаолинь

– Комнату могущества я прошел на пять с плюсом, – рассказывал аптекарь за чаем. – С комнатой мрака тоже проблем не возникло. Ребята, которые прятались за колоннами, сопели, словно стадо слонов. Так что уклоняться от их молотов и копий особого труда не составило. А вот с комнатой отмщения чуть не вышла осечка. Патриарх что-то заподозрил, уж больно просто я прошел предыдущие испытания. И приказал заменить всю команду с палками. Но вы же знаете, деловому человеку достаточно нескольких минут, чтобы найти подход до клиента. Даже в такой ситуации, когда их десять с палками, а у тебя для обороны всего одна скамейка.

– С тех пор из-за тебя, – погрозил Джао Даши рассказчику, – пришлось ассистентов из Южного Шаолиня приглашать. Да еще засекретить его расположение. Чтобы исключить договорные матчи.

– Ой, вэй! – горестно вздохнул аптекарь. – Так вы его засекретили? Знал бы я раньше… такие дела можно было делать!

– Вы знаете, где Южный Шаолинь? – оживился Чжи Минг.

Джао Даши показал кулак Лю Вэю:

– Скажешь – убью! А ты, – повернулся он к Чжи Мингу, – спросишь – убью!

– Мастер, зачем ви так кошмарите бедного мальчика? – Лю Вэй снова заулыбался. – И я таки тоже все понял. Мы же интеллигентные люди, зачем нам эти кровопролития?

Ребята покатывались со смеху.

– А как же вы в коридоре смерти договариваться планировали, там же одни манекены? – спросил Женька, вытирая слезы.

– Да шо там договариваться? Не смешите мои тапочки! – Лю Вэй всплеснул руками. – Во всей округе Шаолинь один часовщик. И тот мой родственник. Дядя Я Ши и чинил, и заводил их… Гильотину при входе я отключил. Но, как оказалось, дядя Я Ши был левша. А за то мне известно не было. Поэтому бревно вылетело не с той стороны. И довольно сильно приложило меня по голове.

– Вам больно было? – Света участливо посмотрела на Лю Вэя.

– Больно! – Аптекарь возмущенно хмыкнул. – Да я чуть не лишился всего здоровья! Спасибо санитарам, вовремя приехали. Так они же меня и спалили, босяки. Когда я был совсем без чувств, сболтнул лишнего. А они возьми и передай настоятелю.

– Ладно, – прервал его Джао Даши, – научишь мне молодежь плохому. Ты скажи лучше, чего это в Цзяннине столько цветных фонарей на улицах понавешали?

– Так праздник сегодня, мастер, – ответил Лю Вэй. – День рождения нашего губернатора, храни его Будда. У Фарфоровой башни по этому случаю сегодня большой праздник устраивают.

– Ой, как интересно! – Света мечтательно возвела глаза. – Вот бы нам туда пойти…

– Нет, – сказал Джао Даши. – Это опасно. К тому же надо почистить лошадей и привести в порядок упряжь.

– Ну пожалуйста, нам хоть одним глазком посмотреть, – стали упрашивать его ребята.

– Мастер, лошадей и упряжь я беру на себя! – самоотверженно вызвался Чжи Минг. – Они ведь такое больше нигде не увидят! Разрешите им…

– Ну ладно, – согласился Джао Даши. – Схожу с вами.

Но сразу осекся. Он вдруг вспомнил про Южный Шао-линь, и его крайне удивил энтузиазм Чжи Минга. Раньше особой любви к черной работе он за ним не замечал.

– Конечно, мастер Джао, – горячо поддержал идею аптекарь. – Лю Вэй – прирожденный шорник, вы же знаете.

Тут уж Джао Даши раздумывать не стал.

– Вот что, – сказал он. – Чжи Мингу нужен помощник. Кто-то из вас должен остаться. Так что выбирайте.

Разыграли на «камень, ножницы, бумага». Жребий выпал Женьке.

– Ничего, – утешил его Серега. – В Нинбо оторвешься.

Джао Даши еще раз проинструктировал аптекаря и послушника по вопросам спортивной этики, предостерег Свету и Серегу, чтобы те ни в коем случае не вступали в разговоры с гадателями и наперсточниками, и они выдвинулись в город.

Действо праздника напоминало демонстрацию на 7 Ноября. Множество людей с флагами и лентами двигались по улицам Цзяннина. Впереди колонн несли таблички с названиями деревень и уездов, которые приехали поздравить любимого губернатора. Под барабанную дробь жонглеры прямо на ходу подбрасывали в воздух блестящие булавы. На больших носилках несли акробатов, которые кувыркались, делали пирамиды и балансировали на высоких лестницах. Путешественники присоединились к одной из праздничных колонн и так достигли главной площади.

В центре площади возвышалась восьмигранная пагода храма исполинских размеров. Башня была сложена из белого мраморного кирпича, за что ее и прозвали Фарфоровой.

Губернатор взирал на праздник с высокого помоста, который был сооружен прямо перед входом в храм. Перед помостом стояла охрана. Площадь была тоже оцеплена, а в ее центре происходила феерия.