Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение [СИ]

— А хочешь, я тебе свои часы подарю? — спросил Копьёв, видя обиженное лицо капризного зодчего (наручные часы стали в Москве писком моды и стоили очень дорого).

— Часы!.. — расцвёл Василий Дмитриевич. — А не жалко?

— Жалко! Но видеть твоё грустное лицо для меня ещё хуже, — ответил моряк, помня о наказах адмирала — быть дипломатичным и стараться ни с кем не ссориться. — Или хочешь, открою секрет некоторых красок, которыми стены храмов расписывают?

Пока Ермолин, озадаченный выбором, размышлял, Егор вытащил из кармана мелкую монетку и протянул её белобрысому мальчишке. Тот подошёл к нему с докладом о проделанной работе. Работа заключалась в следующем… Так как землицы под своё подворье русичи отхватили не мало, то полностью огораживать всё каменной стеной выходило слишком накладно. Да и деревянный частокол стоил не дёшево. К тому же строить забор из дерева не хотели. Поэтому, ту часть территории, на которой по весне разбили огороды, обрамляли живой изгородью. Копьёв, как всякий моряк, умел хорошо плести из верёвок всевозможные приспособления. А как житель столицы ЮАР знал, что такое плетёная ограда из живого бамбука. Самому не раз приходилось её делать. На Руси бамбук не рос. Зато прямо под рукой в изобилии произрастали ива и орешник…

Первые десять метров "живой стены" пришлось лейтенанту мастерить лично. Вышло очень симпатично. А потом за деньгу малую привлёк к этому занятию детишек. Кто же откажется заработать? Тем более вместо денег можно было расплатиться или перочинным ножичком, от которого мальчишки были просто в восторге или коралловыми бусиками. К ним уже питали страсть девчушки. А у Егора целый сундук был набит подобными безделушками. К тому же купцы, недавно возвратившиеся со Студёного моря, доставили немало товара, что привёз дон Руслан. Взять, к примеру, лопату, как штыковую, так и совковую… Нанятый человек роет ею котлован под фундамент или ров вокруг подворья (чтобы чужая скотина не лезла и посторонние людишки тоже), и в оплату получает инструмент, которым работал. В Звёздном бригада из десяти человек их сотнями штампует каждый день, а на Руси такие изделия чуть ли не на вес золота. Здесь лопата представляла из себя деревянный черенок (обычно кривоватая жердь), к которому крепилась дубовая доска, обшитая по нижней кромке тонким железным полотном. Мало того, что подобное орудие труда весит не мало, так ещё и производительность низкая…

Живую ограду возводили в три ряда с промежутком в пятьдесят сантиметров. Во-первых: красиво, а во-вторых: со временем через неё невозможно будет пробраться. Да и сейчас тоже… Если только поломать. Но чтобы подобного не случилось, изначально вокруг садовых насаждений вырыли двухметровую траншею.

— Чудную задумку ты с оградой измыслил, дон лейтенант, — глядя вслед удаляющемуся мальчугану, сказал Василий Дмитриевич.

— Так это не я придумал. Есть такое ремесло — садовник. Он за растениями ухаживает, и сады красивые выращивает. Может целый городок из цветов, деревьев и кустарников возвести.

— Знаю я про садовников. Только в Москве так ещё никто не делал.

— Значит, я буду первым, — улыбнулся Копьёв. — Хотя у нас в столице подобное сплошь и рядом. Особенно возле уличных кафе…

— Что за кафе такие? — спросил зодчий.

— Кафе — это корчма, по-вашему. Только в некоторых кафе столики стоят не внутри помещения, а на улице. А вокруг этих столиков живая изгородь. И для души приятно и от солнышка защищает. У нас тепло практически круглый год. Только когда у вас лето, у нас зима… Холодно становится, и дожди постоянно льют.

— Выходит, сейчас у тебя на родине дождь?

— Ага. А как в такую погоду строить, если раствор не твердеет? Вот и придумали императорские мастера хитрый состав… Только за раскрытие секрета ждёт меня наказание суровое…

— Понятно, — кивнул Ермолин. — Тогда оставь свои часы себе. А мне тайну красок расскажешь.

— Договорились, Василий Дмитриевич! — улыбнулся лейтенант. — Приходи сегодня вечером ко мне, всё расскажу.

А размах строительства удивил даже Великого князя. Чуть ли не вся Москва, так или иначе, была к этому причастна. Известняк Копьёву доставляли из Мячковских каменоломен, песчаник из деревни Татарово (Крылатское), глину брали с набережной Москвы-реки вблизи Андроникова монастыря. Тем более год назад итальянец Аристотель Фьораванти построил там первый в Москве кирпичный завод. Так что и кирпич на строительство подворья тоже шёл оттуда.