Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение [СИ]

— Правильно, понимаешь. Кстати, а что Каит-Бай в городе делает?

— Крепость собирается строить на месте разрушенного Александрийского маяка. Опасается угрозы с моря. Причём не только от османов, но и от европейцев тоже. Местные власти частенько иностранных купцов обижают. Они, естественно, жалуются своим правителям, а те устраивают демонстрацию силы в виде эскадры кораблей у побережья Александрии…

"Всё, как ТАМ", — хмыкнул про себя Руслан, а вслух спросил, — а как обстоят дела с покупкой невольников? В прошлый раз мне показалось слишком дорого…

— В среднем пятьдесят золотых или пятьсот серебряных лавров за невольника… Бывают дешевле, бывают дороже. Можно вообще обменом. Меха, что вы привезли, здесь в большой цене. Шкурка соболя, например, идёт один к одному…

— Ого! — удивился адмирал. — На шубу обычно уходит сорок шкурок. Получается, за одну шубу можно выменять сорок человек?

— Здесь шуб не носят, — улыбнулся Фёдор. — В основном накидки на плечи или меховые воротники да шапки… Но в целом выходит примерно так.

— Блин, теперь я начинаю опасаться, — посерьёзнел Руслан.

— Чего?

— У нас шкурок хватит на целую армию. Поэтому, усиль-ка ты охрану и прикажи о мехах вообще никому не болтать.

— Понял. Сделаю. Кстати, Руслан Олегович, здесь какой-то человек всё о нас выспрашивает. Говорит, что он посланник самого Римского Папы.

— Самого Папы?.. Короче, как появится, приведи его ко мне. Хочу побеседовать с этим посланником…

Не успел флагман ответить, как в дверь комнаты постучали, и вошёл дежурный матрос с докладом о том, что адмирала очень желает видеть некий Николо Томазо посланник из Рима.

— Во! Лёгок на помине, — усмехнулся Руслан. — А я, блин, только переоделся… Хотя… Обыщите его. Все режущие, колющие, огнестрельные и подозрительные предметы изъять и привести ко мне через пятнадцать минут.

— Есть, товарищ адмирал.

А товарищ адмирал по причине жары был одет в широкие цветастые шорты, белую футболку с изображением прыгающего тигра (личный герб Шамовых) и светлые кожаные шлёпанцы. Из украшений имел массивную золотую цепь с православным крестом, наручные часы в оправе и браслете из нержавейки, золотое обручальное кольцо и узорчатую золотую печатку с гравировкой в виде фамильного герба.

В отличие от адмирала, на Рыбкине красовался белый парадный мундир морского офицера.

Руслан, не переодеваясь, занял место в удобном плетёном кресле, стоящим спинкой к окошку, чтобы посланник не мог чётко видеть его лица. Фёдор встал у высокого столика справа от адмирала, облокотившись рукой о столешницу.

Вскоре в комнату вошёл красивый мужчина лет тридцати. Руслан сразу окрестил его "педиком". Длинные до плеч тёмные волосы, гладко выбритое лицо, ухоженные пальцы рук, на которых поблёскивали перстни, просторная долгополая одежда из дорогого материала — всё это говорило, что человек далеко не крестьянин.

Зайдя в комнату, посланник растерялся. Стоящий Фёдор выглядел намного богаче и представительней, но вальяжно сидящий в кресле мужчина, одетый чересчур легкомысленно, сильнее притягивал к себе внимание.

— С чем пожаловали? — спросил на арабском языке именно этот человек, и Николо сразу понял, кто тут главный.

— Если не ошибаюсь, дон Руслан? — всё же решил он уточнить.

— Не ошибаетесь.

— Тогда хочу сказать, дон Руслан, что ваши люди на входе, меня обыскали, словно я какой-то воришка. А я, между прочим, из благородной семьи.

— У вас что-то забрали? — поинтересовался Фёдор.

— Да, мой меч и кинжал, — повернулся к нему Николо.

— Не беспокойтесь, сеньор Томазо, когда вы будете уходить, вам всё вернут.

— Но вы понимаете, я из благородной семьи и у нас не принято… — продолжил посланник, но Руслан перебил его.

— Что у вас не принято? Если мне не изменяет память, то именно благородные сеньоры Рима зарезали Гая Юлия Цезаря, как свинью. И разве не в вашей варварской стране сжигают людей на кострах?

— Сжигают только еретиков! — несколько растерявшись, выпалил посланник.

— Ты хочешь мне сказать, что Господь наш Иисус Христос призывал сжигать людей на кострах? Да ты богохульник! — и Руслан так громко стукнул по подлокотнику кресла, что в комнату тут же вбежали два матроса с обнажёнными саблями.

— Всё нормально, — Фёдор сделал успокаивающий жест рукой, после чего матросы, подозрительно глядя на Николо Томазо, удалились.

— А как же в вашей стране церковь борется с еретиками? — решил спросить папский посланник, немного отойдя от испуга — Бог его знает, что от этих русичей можно ожидать?..