Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 1

– Переписка удалена, – удивлённо произнес Тим тридцать минут спустя. – Совсем. Можно попытаться её восстановить, всё зависит от того, насколько тщательно следы затирали.

– Ладно, ты там не торопись, потом посмотришь. Суть в том, что он пропал без вести. Найди мне лучше Краснову.

– Сейчас.

На изучение соцсетей ушло довольно много времени, и результат был удручающий – ни в одной из них Краснова Людмила, проживавшая в посёлке Кулаево Новобержской области, подходящего возраста и внешних данных, не числилась. Может, она была идейным противником соцсетей, а может, у неё Интернета просто не было. Тим возмущённо засопел на это предположение. Он согласился бы жить без света, горячей и холодной воды и даже без отопления, но без Интернета – никогда!

Тогда мы попытались поискать информацию об убийстве. Нашли три статьи в газетах, но ничего нового там не почерпнули. Пока Крылов наливал себе добавочную кружку чая, я снова открыла фотографии Алексея. Кто ты? Почему так смотришь? Почему у меня разрывается сердце, глядя на тебя, а через макушку в грудь словно хлещет поток? Алексей… Где ты? Теперь мне нужно найти тебя. Я знаю тебя. Я помню тебя. Я не понимаю, как это возможно, но так и есть. И я тебя обязательно найду. Найду по этой тонкой ниточке, что тянется из сердца вверх, через макушку, в неизвестное…

– Нин? – ворвался в эту тонкую связь голос Тимки.

– А?

– Я говорю, тебе чай налить? Что с тобой?

– Нет… Со мной ничего…

– Угу, совсем ничего. Я так и понял. Мне распечатать фотографию этого «ничего»?

– Зачем?

– Ну как зачем? Повесишь на стену в спальне и будешь любоваться на него вечерами… Ну, и ночами тоже, – хихикнул Тим. – Я такого взгляда у тебя никогда не видел. Парень понравился?

– Это другое, – отмахнулась я. – Но фотографии распечатай.

Тимка недоверчиво хмыкнул, но согласно кивнул и принялся распечатывать фотографии.

Ещё полтора часа мы копались в записях мамы… Хоть бы что-то новое!! Ну что ей стоило оставить записку, заметку, хоть какой-то намёк! Хотя если она думала, что будет следующей, могла элементарно опасаться, что её письмо обнаружат, и оно не дойдёт до адресата. Значит, письмо может быть зашифровано. Или спрятано, чтобы посторонние его не нашли. Мозг уже не вмещался в моей голове. За окном тьма стояла кромешная, я сжалилась и отпустила Тимку домой. Нам обоим нужно отдохнуть и выспаться.

Я приняла душ, завернулась в старый тёплый халатик, обнаруженный в шкафу, со вкусом выпила подогретое молоко и почувствовала, что уже вполне смогу уснуть. Диванчик даже разбирать не стала, накинула простыню, вытащила из рюкзачка привезённую с собой подушку (после обыска неизвестными ни одной целой подушки в доме не осталось), а с полки шкафа достала одеяло. Наконец-то я посплю! Полежала пару минут, потом всё же встала и проверила, хорошо ли закрыта дверь на засов. И покрывало с зеркала снимать не буду ещё долго. Поразмыслив, я придвинула к зеркалу ещё и стул – если кто-то и будет ломиться этим путем, то стул точно уронит. Не уверена, что меня это спасёт, но хоть помру без неожиданностей.

Вернулась в постель, вытянулась и закрыла глаза…

– Санни!!

Снова этот голос. Тот, что подсказал про Крастолл. Кого он зовет?

– Санни! Это я!

– Ты – Санни?

Смех. Такой родной, что разрывается сердце.

– Санни – это ты!

– Вообще-то, я Нина. А вы кто?

– Санни, я знаю, что здесь ты Нина. Мне и так тяжёло до тебя прорываться, давай не будем спорить.

– Откуда прорываться? Ты кто?

– С Благословенных Земель, конечно.

– Э… Из Израиля, что ли?

Смех.

– Санни, ты должна всё вспомнить. Ты уже начала. Пожалуйста, вспомни меня.

– Я не помню. То есть…

– Санни, я люблю тебя. Ну вспомни, пожалуйста, это очень важно!

И вот, словно вспышка – испуганно-радостно:

– Кён?

Облегчённо:

– Теперь всё будет проще. Только утром не забудь, что ты меня вспомнила.

– Я не забуду, я же не сплю!

– Конечно, спишь. Иначе как я мог бы с тобой разговаривать? Ты забудешь утром. Всё, кроме этого.

И в меня, через макушку прямо в сердце, хлынул поток Любви. Любви с большой буквы. Любви, принимающей абсолютно и безусловно, вмещающей в себя всё: любовь родителя к ребёнку, и ребёнка к родителю, любовь мужчины и женщины, брата и сестры, любовь к Дому и любовь к Богу, – всё это и намного больше, чем можно представить. Это был такой поток, что стало страшно, больно, невыносимо. Он растворял, разрывал меня. Я не выдержала. Закричала. И проснулась…