Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 1

– Эммы Елизаровны сейчас нет. И я не видела никаких нот. А тебя явно заждались родители.

– А где она?

– Тебя это не касается.

– Когда она придёт? – настаивал он.

– Понятия не имею. Всё, спокойной ночи.

Я быстро захлопнула дверь и почувствовала, как колени от страха подкашиваются. Что за чёрт? Испугалась какого-то пацана! Это уже ни в какие ворота не лезет! И потом, может, он действительно забыл ноты? Те самые, что на столе…

– Кто это был? – тихо спросила Эмма, не решаясь выйти в холл.

– Не знаю. Вроде ученик.

– У меня нет такого ученика, – она побелела, как смерть. – Это были они.

– Кто «они»?

– Господи, – дрожа всем телом, прошептала Эмма, медленно оседая по стене, – зачем я втянула тебя во всё это?

– Во что втянула? Эмма?!

Тридцать первого декабря у меня был выходной. По всей России это день рабочий, а у нас на кафедре всех уже отпустили на каникулы. Я повалялась в кровати и решила проверить свои новые таланты. Для чего собралась, позавтракала и направила стопы к городской библиотеке. К счастью, она работала, хотя и до обеда. Там есть огромный зал иностранной литературы, и я хотела узнать, сколько языков выучила столь загадочным способом.

Через два часа со всей очевидностью пришлось признать, что я сильно недооценила масштаб метаморфозы. Я понимала любой язык!!!

Сначала пошла романская группа. Английский проверять не стала, тут уже всё и так ясно. Взялась за испанский, французский и немецкий, следом итальянский. Читала легко и убедилась, что могу написать и произнести любую фразу на любом из этих языков.

В порядке эксперимента нашла сборник японской поэзии девятнадцатого века в оригинале. И он меня добил окончательно. Потому как смысловое наполнение каждого иероглифа, а также его частей, каждой черты, было для меня кристально ясно.

На достигнутом не остановилась – нашла энциклопедию по истории Древнего Египта и уставилась в фотографии папирусов. Да я теперь гениальный археолог! Один из папирусов был письмом личного характера, другой – счётом за поставленные ткани.

Эврика! Теперь я смогу расшифровать письмена на своём «Жезле»! Правда, придётся две недели подождать. До конца каникул музей будет закрыт, а ключ у декана, который ещё вчера вылетел отдыхать на Кипр.

Просидев в библиотеке почти до закрытия, я вспомнила, что вообще-то Новый год, а у меня – ни праздничного ужина, ни ёлки, ни подарка Тимке. Пришлось бежать в супермаркет и выстоять бесконечную очередь у кассы, оставив там примерно треть недавно выданной зарплаты. Ещё успела заскочить в палатку ремонта обуви и забрать злополучный сапог.

Так что домой я пришла к моменту, когда Тимка уже собрал в моей комнате – она и по размеру больше, и с телевизором – нашу старую изрядно пощипанную ёлку. Тим притащил также большой стол из своих апартаментов, смахнув при этом всё его содержимое прямо на пол: ноутбук, системный блок, монитор, клавиатуру, кучу проводов, наушников, динамиков и прочего высокотехнологичного барахла. Войти к Крылову, не сломав ноги, всегда было проблемой, а теперь и вовсе стало под силу разве что опытному и отчаянному ниндзя.

Ставить на праздничный стол по-прежнему было нечего. Поэтому я бросила друга самостоятельно наряжать китайское пластиковое дерево, а сама пошла на кухню резать салаты. Сегодня должны прийти Тимкины старые друзья, а ещё некая Вера, с которой Крылов встречается уже целую неделю!

У меня подруг никогда не было. В общаге и то общий язык найти не смогла с соседками по комнате, почему к Тимке и переселилась. Он-то ко мне привык за долгие годы и воспринимает моих «тараканов» спокойно. А на кафедре у нас как-то вообще не принято тесно общаться, не пойму, почему. Единственный человек, которого я могла бы назвать подругой, Лилька Панкратова, уехала в Германию на стажировку и вернётся только через полгода. Если, конечно, вообще вернётся. Так что Тимкины друзья – моя единственная в этот Новый год компания.

Честно говоря, я бы вообще лучше одна встретила праздник или только с Тимкой. Но мой друг – человек общительный. И так в нашу общую квартиру ни девушек не водит, ни друзей пиво попить – уважает мой покой. Что же, я должна ему ещё и праздник портить? Потерплю его друзей раз в году, ничего страшного.