Андрей Белянин - Ученица царя обезьян [litres]

– Что такое «себяшка»?

– Ой, ну не приставай, Укун! Давай ещё глинтвейн закажем!

– Нет, тебе нельзя пить это красное варево, – сурово решил китаец. – Там, наверное, сидит коварный демон, который в минуту дурманит твой разум. Ты начинаешь хватать меня руками и нажимать пальцем на свою волшебную коробочку, я боюсь тебя, женщина. Идём домой?

– Ой, всё!..

– У-у-у Мова-а-ан!!! – хором поприветствовали демона вскочившие девицы, когда он вошёл в комнату.

Ожидание себя оправдывало. Все тёлки как на подбор! Крупные. Отличная полная грудь, все молочные. Глаза большие и глупые, то, что нужно. Окрас ровный, бронзовый. Никаких плебейских пятен, голубая кровь, элита. Рожки такие аккуратные и такие маленькие… у одной рожек вообще не видно.

Они что, подсунули ему яловую девочку? В груди У Мована заклокотал нарастающий гнев. Она же совсем ещё ребёнок, она ещё у матери вымя сосёт! Он – великий предводитель демонов, а не озабоченный уличный педофил!

– Пошли вон, – сказал он, быстро прошёл мимо озадаченных девушек и скрылся за дверью.

Ванна была уже полна. Он лёг в остывшую воду и на всю открыл горячий вентиль. Через четверть часа от воды шёл пар. Раскрасневшийся мужчина тяжело дышал, глаза его налились кровью. Надо выдержать ещё тридцать минут…

Спустя полчаса он поднялся из воды и, прополоскав своё раскалённое естество в чашке с рисовой водкой, покинул белую ванную. Все подождут.

…Коридоры Sky City были темны и безлюдны. Энергосберегающие лампы последовательно зажигались, вторя гулкому топоту шагов, и через несколько мгновений по освещённому участку шёл огромный красный бык, от которого исходил пар. Лампы лопались от температуры его тела, а плафоны плавились. Почерневшая пластмасса вязкими каплями стекала на пол в коридорах, вновь погружённых в темноту.

…Царевна в тёмно-синем кружевном кимоно сидела за столом, разглядывая себя в зеркало. Раздражённо скривившись, она взяла тонкую кисть и поправила стрелку от внешнего уголка правого глаза, сделав её ещё тоньше и острее, затем вбила круглой пуховкой белоснежную рисовую пудру в свои и без того бледные щёки и самодовольно улыбнулась, любуясь, как через тёмные кружева кимоно просвечивает её белая грудь и розовые ареолы сосков, подобные свежим лепесткам распустившейся вишни.

Подавшись чуть вперёд, красавица зачерпнула было резной костяной ложечкой несколько зёрнышек граната из нефритовой чаши, но тут же замерла, обратив внимание на движение занавески в зеркале за спиной. Яшмовое Личико не испугалась (мало что на этом свете могло бы напугать её), но как минимум удивилась…

Через мгновение в проходе возник огромный, совершенно голый красный бык. Тело его было окутано дымкой пара, поднимающегося от раскалённой кожи. Лёгкая газовая занавеска с едва слышным треском почернела и предательски съёжилась.

Царевна изумлённо приподняла брови, но не обернулась. Гранатовые зёрна из ложечки, дрогнувшей в тонких белых пальцах, просыпались на пол.

– Гохомаосан, муж мой? – спросила Яшмовое Личико, скрывая напряжение в голосе. – Зачем ты здесь?

– Я пришёл, чтобы исполнить свой супружеский долг, – грозно прорычал бык, хватая царевну за волосы и мощным рывком стягивая с мягкого пуфика на пол.

Несчастная почти взвыла от боли, рука демона была нереально сильна.

– Чего ты боишься, царевна? – странно улыбнувшись, спросил красный бык.

– Мован! Я… я не хочу так! – ещё пытаясь сохранить достоинство в голосе, простонала валяющаяся у его копыт красавица. – Я не хочу… прямо сейчас… у меня… у меня голова болит!

– Поверь, о моя прекрасная жена, голова у тебя ещё не болит. Как и всё остальное…

Он за волосы приподнял её с пола и могучим броском швырнул на кровать, коленом толкнув под задравшееся кимоно, а потом просто упал сверху, придавив своим телом и прижав её лицо к шёлковой красной подушке. Через несколько мгновений красавица попыталась приподнять голову, чтобы сделать хотя бы судорожный вздох.

– О-о, ты хочешь дышать, жена моя? – почти нежно спросил бык, обжигая её ухо огненным дыханием.

Яшмовое Личико всхлипнула и закивала головой.

– Может, я и разрешу тебе, посмотрим, – фыркнул Мован, снова погружая её носом в подушку и кусая за ягодицы мощными бычьими зубами.