Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

– Серый?

Амулет успокоился. Я тоже. Бог мой, какое облегчение!

– Саня, – сказал я. – Где ты научился так материться?

Очевидно, амплитуда стрессовых переживаний превысила допустимый порог воздействия на мою психику. Силы разом покинули меня, и я бухнулся задом на траву, даже не пытаясь совладать с приступом немощности, сковавшим мои члены. Саня, волоча ноги, подобрался ко мне вплотную и сел рядом, скрестив руки на груди. Теперь я мог повнимательнее рассмотреть его облачение. Удобная, прочная, теплая одежда. Насекомые Сане не досаждали. Ветки и сучки тоже. В отличие от моих грязных, израненных и потерявших чувствительность от холода ступней, его пяткам было вполне комфортно. Зависть несколько оживила меня, и я изыскал возможность устроиться поудобнее. Говорить не хотелось. Я понимал, что в данный момент ничего, кроме порции упреков, не смогу ему сообщить. Он чувствовал это, поэтому тоже молчал, но наконец не выдержал и заговорил первым:

– Хвала предкам, ты жив и мы встретились.

Я криво усмехнулся:

– У меня к предкам несколько менее благодарные чувства.

Он кивнул, виновато опустил голову и почесал затылок.

– Понимаю.

Я почему-то сомневался, что он может это понять, но смолчал.

– Подумать только, еще чуть-чуть – и мы бы друг друга поубивали.

– Мы могли бы и не попасть сюда, если бы не твоя дурацкая идея напиться. «Давай выпьем! За победу!» – передразнил я его.

– У тебя своя голова на плечах. Мог бы и отказаться.

– И отказался бы… в другое время. Ты ведь видел, в каком я был состоянии.

– И вижу, в каком сейчас. Мне жаль, что все так вышло, но к чему теперь винить друг друга. Все равно легче не станет.

– Ясное дело, – буркнул я. – Неприятно, когда на тебя бочку катят.

– Да нет, дело не в этом. Просто мы здесь ни при чем, ни я, ни ты.

– Ладно. Как говорится, как опилки не пили, толку никакого.

– Вот именно. Займемся текущими проблемами.

Он вынул из-за пазухи плоскую деревянную флягу, напился и подал мне. Внутри плескалось молоко. Какая прелесть!

– Откуда это у тебя? – поинтересовался я, отхлебнув.

– Дал посланец предков.

– Это еще кто?

– Помнишь того мужика, который следил за нами возле общаги?

– Угу. Так это он все подстроил?

– Точно. «Самогон» – его рук дело.

– А одежда от лучших кутюрье мира предков тоже от него?

– Угадал. И оружие.

В руке его блеснуло обсидиановое лезвие. У Варьи была похожая штука.

– Даю ноготь на отсечение, ты их ни разу не пустил в дело.

– Верно. Они пока не понадобились.

– Воистину, хвала предкам. О тебе они проявляют завидную заботу. Вот только ума не приложу, как это существование некоего Сергея Гордюкова укрылось от их всеведущего родительского ока? Хотя, может быть, мне собираются присвоить статус великомученика.

Юдин смутился. Он открыл рот, закрыл его, особо рьяно поскреб затылок, после чего все же сообщил:

– Видишь ли, ты, оказывается, не входил в планы предков. Они не рассчитывали, что на полигоне появятся двое.

Я чуть не подскочил на месте.

– Вот как. Я, видите ли, не входил в планы их величеств. Отрадное известие. Спасибо, Саня, за информацию.

Разочарование мое было так велико, что я совсем потерял присутствие духа. Я, оказывается, на фиг никому здесь не нужен. А я-то, после напутствий Хранителя Священного очага, возомнил себя чуть ли не мессией, спасителем человеческих атманов, проводником между мирами. Неужто Варья действительно ничего не знал о планах предков? Врать он вряд ли стал бы, мне кажется. Значит, он и впрямь не общался со своим начальством черт знает сколько времени.

Я уже привык к перепадам температур, которые производил амулет. Вот и теперь он, похоже, раскусил степень исходящей откуда-то опасности и стал чуть теплее обычного. Что бы это могло значить?

– Так-так. Раз в моей скромной персоне не нуждаются, я тем более буду платить той же монетой. Ну, рассказывай по порядку, как провел время, что узнал.

– Думаешь, я много знаю? Отнюдь.

– Но я-то не знаю вообще ничего.

– Короче говоря, потерял я сознание. Лежу – чувствую, что на лоб положили что-то мокрое, холодное. Очнулся – рядом тот мужик. Весь в украшениях, хорошо вооружен. Ну, думаю, белая горячка, наверно, раз чушь всякая мерещится. Потом, мало-помалу, он меня убедил, что он настоящий, и объяснил, что к чему.