Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Я лег на прохладную землю и не спеша пристроил семя под камешек, выступающий из земли, и прикрыл его былинками и хвоей. Мне оставалось только ждать, свершится ли обещанное чудо, и я терпеливо ждал, не открывая глаз, вдыхая влажный аромат почвы.

Чудо не замедлило свершиться. До моего слуха донеслось сначала совсем тоненькое, потом все увереннее и громче, журчание ручья. Из-под камешка забил ключ. Струйка воды устремилась вперед, весело обежала меня, вернулась к корням Древа и, найдя заветное место, стала просачиваться вглубь. Там была полость, так как образовалась маленькая воронка, которая все расширялась и расширялась.

Я отполз дальше, пристально глядя, как вода уносит грунт, обнажая каменные ступени и узкий ход под землю. Под корнями Иггдрасиля находилось помещение. Это был бункер управления, в который мне предстояло войти, что я и проделал, когда просвет стал достаточно широким, чтобы пропустить меня. И, когда я спускался, у меня появилась всего одна мысль: придумать такой способ открывания дверей мог только сумасшедший или бог. Обычный человек предпочел бы связку ключей, технический гений – устройство, реагирующее на отпечатки пальцев или голос. Но то, что только что проделал я, не могло прийти в голову нормальному Homo Sapiens.

Ручеек, выполнив свою миссию, иссяк; вода, освободив проход, ушла под землю. Сразу начались неожиданности: ступени оказались не обычными, а с подогревом, чему мои измученные ноги в заскорузлых лаптях были несказанно рады. Когда ступени закончились, я уперся носом в двустворчатые металлопластиковые двери вполне современного, если не сказать больше, дизайна. Следуя инструкции, я слегка побрызгал на них амритой, и створки почти бесшумно отворились. Видимо, во вселенной ничто не могло отказать этой чудесной жидкости в услуге.

Как только я сделал шаг вперед, помещение, в которое я попал, с нарастающей интенсивностью стал наполнять свет из нескольких источников. Через пару секунд в большой подземной зале стало светло, как на пляже в июльский день. Мое внимание привлекла цепочка бурых пятен на полу. Кровь того самого «Индры»? Кровавый след вел к центру залы, на небольшое возвышение, где располагалось троноподобное сиденье. Поскольку отлынивать от задания на этом этапе было уже поздно, я поборол робость и осторожно направился к нему. Сел, положил руки на подлокотники, устроился поудобнее. Очевидно, в нем были встроены специальные датчики, реагирующие на телодвижения, так как кресло, словно прислушавшись к пожеланиям моего тела, постепенно приняло форму, максимально удобную для моего телосложения и привычки сидеть. Я вновь выполнил ряд дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Потом, как советовал амулет, просто отдал мысленное распоряжение начинать, поскольку был готов. С потолка почти беззвучно опустилась прозрачная матовая призма, затем в течение нескольких секунд выделялся незнакомый газ.

Я занервничал. Чувство, что ты теряешь сознание, всегда страшило меня и было таким неприятным, что я стремился прийти в себя во что бы то ни стало. На сей же раз мне нужно было отключиться по собственной воле. Отключиться так, чтобы, не утрачивая сознания, оставаться активным. Помочь мне в этой задаче были призваны регулятор температуры, создавший в моем добровольном заточении тепловой режим «потери тела», воздействие газа, от которого ощущение бестелесности усиливалось, и так называемый фрактальный (это слово я узнал потом) пейзаж, на котором я должен был сосредотачивать внимание. Термин хотя и пугающий, но за ним стояли очень приятные голографические «живые» картинки: извилистая береговая линия в приглушенных сумеречных тонах, закат, окрасивший узкую полосу моря и облаков в багровый цвет, теплота песчаного побережья, глубина небес. Для эффекта полной натуральности звуковой синтезатор добавил далекие отстраненные крики чаек, тихий плеск спокойного прибоя, шипение откатывающихся волн. Запахло морской солью, йодом выброшенных на берег водорослей, меня стал обдувать ветерок. Вскоре и «трон», который я окрестил про себя релаксатором, перестал напоминать о себе моим тактильным окончаниям. Беспокойство исчезло; обман чувств был настолько совершенен, что память забросила меня в прошлое, в безмятежный закат провинциального курортного городка на Черном море, где я не один вечер сиживал с девушкой, которую считал любимой, во времена, когда о существовании Тани я еще, естественно, и не подозревал. О, тени прошлого, вызванные насыщением глаз! Сколько невыразимой печали и счастья таит ваше вторжение, сколь сладостно и невыносимо ваше присутствие! С некоторым трудом вернулся я к выполнению своей миссии, но к тому времени от подземелья уже и след простыл: я вполне отчетливо ощущал, как просачивается сквозь мои пальцы сухой песок, а влажное дыхание моря освежает мои легкие. Теперь мне требовалась еще более глубокая концентрация. Мой взор блуждал по переливающейся ряби отраженного солнца, прыгал с волны на волну. Я стал невесомым, словно былинка, и позволял дуновению ветра покачивать меня в такт трепетанию воды. Появилось желание парить над поверхностью моря словно чайка, струиться, словно луч заката в зеркальной глубине.