Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

— А какую роль во всем этом играют сторки?

Хочь немного оживился. У него даже кончики усов задрались вверх. Видимо, беседа с живой душой отвлекала от страшных дум.

— Однажды два брата-сторка, мотающихся по мирам в поисках артефактов, нашли плавающие в Пространстве зерна. Сторк — это древнее эльфийское слово, аналогичное по смыслу вашему «сталкер». Со временем значение «сторк» изменилось. Сейчас оно обозначает некую кастовую принадлежность к всесильным и бессмертным воинам. Так вот, братья никак не могли понять, что вырастет из зерен, и на свой страх и риск посадили их в своем мире. Сразу скажу, проросло лишь одно. Остальные закаменели. Не прошло и ночи, как на том месте, где только вчера пробился росток, эльфы обнаружили дом, в котором сидела маленькая девочка с большой книгой.

— Кто вы такие? И как называется место, откуда вы пришли? — строго спросила она.

— Мы сторки родом из Эльфийского княжества, а ты кто, малышка?

— Я Крошка Фис, — девочка раскрыла книгу и начала рисовать, от старания высунув язык. Братья с удивлением смотрели, как на странице появляются их изображения, правда, больше похожие на карикатуры. Рядом с одним из рисунков малышка вывела цифру один, у другого — два.

— С Эльфийской стороны, — диктовала она сама себе, покончив с рисованием, — пришли два сторка, и вырастили Заставу, которая наградит их бессмертием.

Братья, услышав о бессмертии, заинтересовались. Вскоре они узнали, что будут жить вечно только в том случае, если не покинут Заставу и не позволят врагам убить себя и маленькую девочку. Застава росла вместе с прибавляющимися жителями. А вскоре произошло и первое соприкосновение. На той, второй Заставе, выросшей диким способом, не оказалось своего хозяина, поэтому один из братьев перешел на нее, заключив Соглашение о мирном существовании и свободном переходе из мира в мир.

Так братья стали владельцами постоянно растущего хозяйства и могли посещать те миры, с которыми Заставы прикасались. Очень скоро они поняли, что Застава дает им не только долголетие, но и блага. Проходимцы, желая посетить иной мир, несли с собой артефакты, золото и, конечно, свою магию, благодаря которой Застава процветала. Сталкерская деятельность братьев приносила куда меньше добра.

Одно из соприкосновений открыло им глаза на то, как легко может погибнуть их детище. Голодный вампир в поиске жертвы пробрался на Предел. Он, ослепленный жаждой, даже не задумывался, что может стать пленником Заставы навсегда. Но к несчастью, ему на глаза попалась Крошка Фис, которую он выпил досуха. Ты уже знаешь, что Застава без крох не выживает. Как и они без нее и своих книг. Все трое насмерть связаны друг с другом. Так один из братьев остался не у дел. Вскоре на Заставу второго нагрянули хищники из Дикого мира. Он чудом выжил, а вот остальные, в том числе его Кроха, погибли. Братья, привыкшие жить в достатке, отправились на поиски зерен. Но не они одни пронюхали о магических Заставах и даваемой ими власти. За зернами началась охота. Сколько попортили прежде, чем поняли, что в одном мире две Заставы не растут, что к Крохам нужно относится бережно, не пропускать через Заставу всякую гадость, могущую уничтожить твой мир, что бесы не предупреждают о своем прорыве и наносят колоссальный урон, если поселятся в одном из пограничников. Да что говорить, прошли тысячелетия, прежде чем сторки всех Застав объединились и составили такие документы как Конвенция о защите попаданцев и Соглашение о ненападении и свободном перемещении проходимцев. Заставы гибли, появлялись снова, сталкеры то ссорились, то заключали союзы, пока однажды не собрались и не поделили все известные миры между собой. Братьям, которые решили больше не разлучаться, достался ваш мир.

— Вы говорите о сторке Игеворге?

— Да и о его брате Сэмвилле. Он сейчас сторк на Заставе вервульфов.

— Разделились все-таки.

— Они полюбили одну женщину. А когда она родила, то Сэмвилль не поверил, что ребенок его. Он видел, как она целовалась с Игеворгом, и, не желая слушать неверную жену, перешел на Заставу оборотней, как раз потерявших своего сторка. Исида до сих пор любит мужа. Оба гордые, не понимают, что любовью не бросаются.

Хочь поднялся, сцепил руки за спиной и подошел к окну, выходящему на Пскопскую сторону.

— Любовью не бросаются, — повторил он.

У Макара появились новые вопросы, но он не решился отвлечь думающего о чем-то своем метаморфа.

— Как же Мэе не повезло! — вырвался у Хочь-Убея то ли крик, то ли стон. — На свою погибель она возродилась в немагическом мире.