Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

— Сейчас нам всем предстоит сделать выбор, — сторк Игеворг поднялся, заставив всех смотреть только на него. — Обменять Надежду на Книгу и жить здесь долго и счастливо или остаться на Заставе и погибнуть вместе с Крошкой и Мэей. Есть еще один вариант, равносильный смерти — всю оставшуюся жизнь прыгать по мирам и Заставам, чтобы спрятаться от мести эльфийского клана. Что ты выбираешь, Гугельгогенн? Жизнь или смерть?

Гном низко опустил голову, но краску стыда, разлившуюся по лицу, ему скрыть не удалось.

— Жизнь, — прошептал он.

— А ты, Бай-юрн?

— Ну, если учесть, что Надя, получив очередной эльфийский поцелуй, забудет Макара и будет счастлива с ректором, то я однозначно выбираю жизнь.

Каждый последующий, на кого был нацелен холодный взгляд сторка, тоже выбрал жизнь, хотя ответил не так пространно как кот. Сложенные в единый узел руки голосующих предрешили судьбу влюбленных.

Когда смотровая комната опустела, из шкафа вылез Макар. Сделал несколько шагов и остановился. Ноги не держали. Тяжело облокотился о спинку стула и опустил голову на руки.

Из оцепенения его вывели возбужденные голоса столпившихся на Пределе пограничников. Предварительно проверив, находится ли шапка-невидимка на голове, Макар выглянул за дверь.

Жители Заставы слушали Гугла, эмоционально реагируя на его призывы к спокойствию. Окружив гнома плотной стеной, они избавили студента от нужды прятаться от бывшего друга. Внимательно оглядевшись и не найдя других участников тайного совета, которые могли бы его опознать, Макар невидимой тенью скользнул к комнате Надежды.

— Да, Застава в опасности. Сторк Игеворг принимает меры. Прошу набраться терпения, в ближайшие четыре-пять дней ситуация выправится, — гном уверенно отвечал на вопросы собравшихся.

«Значит в моем распоряжении всего четыре дня», — подумал Макар и стукнул условным знаком в дверь. Она тут же распахнулась, выдавая нетерпение стоящей за ней девушки.

— Что? Что ты узнал? — От волнения горло Нади перехватило, и она закашлялась.

Макар молча пододвинул платяной шкаф к двери и только потом поднял на волнующуюся подругу глаза.

— У нас больше нет друзей на Заставе. Нас предали.

***

За окном Надиной комнаты опустилась очередная, третья из отведенного срока, ночь. Стихли голоса разбежавшихся по домам детей, среди которых была маленькая Вера — именно такую картину видела Надя изо дня в день. Сначала она изводила себя, пытаясь докричаться до сестренки, а потом привыкла и задумчиво наблюдала за детскими играми. Классики, прыгалки, прятки… Видимо таково было ее наказание за то, что более года не вспоминала об оставленной где-то в ином, прежде любимом мире родной душе.

— Почему Застава так издевается над тобой? — спросил Макар, впервые увидев полные слез глаза Надежды, наблюдающие за девчушкой, прыгающей на одной ноге. — Это бесчеловечно.

— А тебе не кажется, что мы сами наказываем себя? Застава лишь проецирует нашу боль. Ты мучаешься, ничего не зная о матери, я — о Верочке.

— Наверное, ты права. Из своей комнаты я могу видеть собаку, но никогда маму.

В догадке Нади что-то было. За окном Петры билось море, которое наверняка сыграло какую-то важную роль в ее жизни, за окном Окси — прохаживался грузчик, дразня обнаженным торсом, что доставляло блондинке беспокойство. И лишь в смотровой комнате за стеклом открывалась нейтральная картинка — панорама рабочей окраины с характерным городским шумом. Ничья комната и как следствие — отсутствие определенных воспоминаний.

— Что же нам делать? — Надя прижалась к лежащему Макару всем телом, ее голова покоилась на его плече. Дыхание девушки было влажным — в комнате отсутствовала привычная вентиляция. По едва уловимым признакам угадывалось ухудшающееся состояние Заставы. Кресло вроде не изменилось, но сидеть на нем стало неудобно, льющийся из люстр свет потерял накал, дверцы шкафа все время открывались, так как он скособочился, а вода в душе больше не нагревалась. — Застава умирает, Крошка Пиу так и не пришла в себя. Пока ты прятался в смотровой, я стояла за дверью и прислушивалась к разговорам на Пределе. Вместе с «Книгой судеб» пограничники утратили бессмертие. Кто-то порезался, и заметил, что раны уже не заживают так быстро, как прежде, а кто-то, искупавшись в ледяном водопаде, заболел. Ты и сам видишь — паники еще нет, но жители Заставы нервничают. На пустом месте вспыхивают ссоры. Говорят, в кафе уже не раз случилась драка.