Олег Фомин - Убийца

– Я в курсе. Но ты убивал именно спящих?

– Не раз.

– Значит, уже пресытился.

Принц тихо засмеялся.

– Начинаешь понимать… Ложись. Посторожу твой сон.

Острие ножа разворошило остывающие угли, их накрыл, как ковер, асбестовый мешок, поверх – тонкий матрас. Бережно глажу торбу, хвала ее запасам.

Принц вернулся на трон.

И я улегся.

– Зачем тебе меня охранять?

– А зачем комароку нужно было тебя отпускать?

Я задумался, и губы тронула усмешка. Висок примагнитило к ложу.

– Устал как собака. Но засыпать после всех этих откровений сложно.

– Представь, что разговор был всего лишь сном.

– Тогда не напоминай о нем завтра.

Я зевнул как бегемот.

Перед лицом появился смыш, ладонь приютила его как норка. Наши мысли сплелись. Прочь с территории сознания – в темную вязкую глубину…

Мы с Борисом привыкли засыпать в ментальной связке, видеть общий сон. Его мозг имеет пси-способности, может погружать нас в глубокий сон почти мгновенно, отсеивать кошмары и мусор, делать сны реальными. Но у Бориса маленький объем памяти, не развито воображение, весь его мир – каменные плиты, а предел мечтаний – гора сыра. А мой мозг – хранилище и генератор образов.

Придумываю сны, а Борис строит.

За время многих ночлегов мы успели побывать в разных снах, но есть любимое место. Я назвал его Медным Берегом.

Песчаное морское побережье, три километра длиной, ширина метров пятьдесят. Эта полоса ограничена с одной стороны (и с концов) высокими скалами, а с другой – водой.

Здесь всегда одно время суток – то ли закат, то ли рассвет. Золотое солнце висит над горизонтом низко. Песок красноватый, крупный, как пшено, однако мягкий, течет сквозь пальцы легко, не царапает, и такой теплый, что можно зарыться и спать как под одеялом. Хотя мы и так во сне.

На море всегда рокот. Обычные волны расчесывают берег гребнями пены, а высокие разбиваются с грохотом. Вода движется как в замедленной съемке, словно не вода, а карамель.

Название Берег получил из-за оттенка, смесь золотого с бурым. Скалы, песок, море, небо, солнце, – во всем будто примесь меди.

Стою лицом к морю, босой, голый по пояс, на мне только штаны, теплый бриз омывает тело. Борис, как всегда, на плече, любуется медными переливами волн.

Созерцать вот так можно вечность.

Но хрен мне, а не вечность. Проснулся от собственного чиха. Оказалось, этот бестелесный придурок запустил стайку алмазных пылинок мне в ноздри.

Утираю сопли.

– Ты вообще-то обещал мой сон сторожить.

– Сторожу часов двенадцать, хватит с меня. Облетел клубок коридоров вокруг. За тысячу лет Руины не изменились, можно было спокойно дрыхнуть дальше…

– Во-во, можно было, а ты, гад, разбудил.

Дух принял горизонтальное положение, повернулся набок, на нем возникло призрачное одеяло и шапочка-конус. Принц сунул ладони под голову.

– Эх, спал бы сейчас в уютном склепике…

Я хмыкнул.

– Мы и сейчас в нем. Спи, кто мешает-то?

Дух потянулся, зевок как у динозавра. Вдруг закрутился искристым смерчем, а затем вновь оказался в вертикальном положении. Кулак уперт в бок, второй качает указательным пальцем, как метроном, принц хитрым прищуром, как бессмертный Ильич, смотрит на меня.

– Э, не-е-е-т… Хочешь от меня отделаться? Хренушки! Пошатаемся по Руинам, будешь меня развлекать. Вдруг эти каменные развалины уже не столь скучны.

Глаза мои к потолку.

– Арх всемогущий, за что?

Призрак отрастил пернатые крылья и бородищу до пояса, над головой вспыхнул нимб. Дух меня перекрестил.

– Смирись, сын мой, аминь.

Я вздохнул.

– Клоун…

И поплелся к выходу из склепа.

Дух вылетел пушечным ядром. Пока я переступал через порог, он успел очертить просторы над скалами обломков, как сбрендившая шаровая молния.

Я погладил дремлющего за пазухой Бориса. Тот пошевелил усиками, но продолжил спать. Я коснулся его мыслей, похоже, он все еще бегает по песку Медного Берега.

Я улыбнулся.

– Спи, малыш. Сторожить сны я умею. В отличие от этого припадочного…

Я преодолел скалы, взобрался на крутой склон, в начало широкого коридора. Дух кружит надо мной, разными эпитетами попирает мою медлительность.

– Лучше сменил бы спутника на быстрого, – советую, – вместо того чтобы тратить нервы.

– У меня нервов нет!

– Это должен был сказать я.

– На фиг безупречный спутник, я же на него ворчать не смогу!

Смотрим на покинутый склеп, он теперь далеко внизу.