Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис

– Судя по тому, что давление на протяжении всего дня не очень быстро, но росло, а ветер устойчиво восточный-северо-восточный, то погода завтра будет примерно такой же, как и сегодня, то есть солнечной. И морозной.

– Так, вот, тогда, завтра вечером я сообщу вам всем длительность местных суток на планете. И на сколько нам надо будет поправлять ежедневно часы. А, вот, процесс определения нашей географической широты, длительности местного года и актуальной даты займёт заметно больше времени. Тут мне вас всех порадовать пока нечем. Доклад закончил, – отрапортовал Логинов.

– Вы знаете, Максим Стефанович, я почти не удивлюсь, если местные сутки окажутся здесь близкими или просто равными земным. Готов предложить пари, – с лёгкой улыбкой предложил Берг, отхлебнув из кружки свежезаваренного чая.

– Почему Вы так считаете, Александр Владимирович? – вскинулся штурман.

– А я прикинул по моментам захода Солнца. Вчера и сегодня. Что, конечно, не очень точно из-за сезонных изменений длительности светового дня. Но с погрешностью в несколько минут местные сутки равны двадцати четырём часам, – спокойно выдал свой секрет Берг.

– Ну, тогда я не буду с Вами спорить. Но завтра в полдень, всё равно, проверю и уточню длительность суток, – пообещал Максим.

– Конечно, конечно. Но, в целом, Максим Стефанович, Вы очень много интересного нам рассказали. Благодарим, – резюмировал Берг, – Так, теперь прошу Вас, Валерий Павлович, рассказать о Ваших наблюдениях и выводах.

– Я, знаете, больше техническими вопросами занимался. Но тоже кое-что интересное нашёл. И начну с главной своей радости, – и Иванцов действительно широко и даже как-то счастливо улыбнулся, чем вогнал, наверное, не одного своего штурмана в состояние лёгкого удивления. Тем временем пилот продолжил:

– У нас, у нашего самолёта теперь есть топливо! На одну полную заправку, включая баки в лыжепоплавках. Настоящий авиакеросин нужной нам марки. А на первом складе есть в достаточном количестве хорошее синтетическое масло, для нашего двигателя подходящее. Так что при большой нужде – можем взлететь без предварительного разогрева двигателя даже при минус сорока по Цельсию. И сменить дислокацию, например. Остальное топливо – зимняя солярка. Для обоих дизель-генераторов примерно на год работы должно хватить. А нам, в принципе, достаточно одного работающего. Так что ближайший год мы не замёрзнем. Это точно. И ещё одна бочка бензина есть. Для бензопилы, видимо. Да, добавлю от себя, сам факт того, что помимо соляра на станции оказалось авиатопливо и, причём, авиакеросин, подходящей для нас марки, а не авиационный бензин какой, подталкивает меня к выводу, что тот, кто организовал всё это мероприятие с нашим переносом на другую планету, знал, на чём мы летим и какое топливо нам необходимо. Только, что так мало-то!? Всего на один полёт! Не слишком щедро, мне кажется. Впрочем, не буду особо привередлив. Спасибо! Слышите, вы! – внезапно громче обычного сказал Иванцов, глядя почему-то в потолок.

– Это ты кому, Валерий Палыч? – удивился Логинов.

– Ну, как кому? Благодетелям нашим. Или виновникам этого безобразия. Тем, кто устроил всё это фантастическое кино со “звёздными вратами” этими, – уже как-то сердито проворчал Иванцов, – Впрочем, продолжу. Осмотрел я бульдозер. Вы знаете, этот агрегат в таком состоянии, словно только вчера ещё работал. Двигун почти в полной исправности. Никакой ржавчины. И прочих неприятностей. Так что я согласен с выводами и Чайки, и моего штурмана о совсем недавнем появлении станции на айсберге. А поломка, ну, из-за которой дэтэшку ремонтировать затеяли, в целом, пустяковая. За пару дней я его починю даже без посторонней помощи. У нас на складе всё необходимое для этого имеется. И ещё сразу же предлагаю с помощью бульдозера расчистить взлётно-посадочную полосу непосредственно на айсберге. Скажем, к западу от балков. А, учитывая то, что там уже есть метров 50 абсолютно ровной поверхности, надо-то всего ещё метров сто… сто двадцать, максимум – сто пятьдесят, ровной дорожки сделать. Размер нашего айсберга это вполне позволяет. А с бульдозером мы с этим вполне справимся. Самолёт перетащим ближе к станции. Это будет и удобнее, и… как-то спокойней. За “Кашалота”. У меня – всё.

– Понятно. Теперь Ваша очередь, Екатерина Алексеевна, – обратился к медику Берг.

– Хорошо. Только можно я вас всех предупрежу, что не очень люблю своё полное имя, так как оно записано в паспорте – с первой буквой Е. Поэтому все мои друзья называют меня Катериной, ну, или Катериной Алексеевной в случае нашей кают-компании. Так что, прошу учесть эту мою особенность. И не сочтите это за женский каприз.