Александр Машков - Оберон - 24 (СИ)

- Ну что, Уран? – спросил Дэн, - принимаешь мой вызов?

- Завтра сойдёмся! – выплюнул Уран и вышел.

- Да, Тоник! Угораздило же тебя назвать свою невесту сестрой!

- Я не называл её сестрой! – заныл я, - Это она…

- Ты мог её поправить? Вот что теперь делать? – глядя на Катю, просил Дэн. Ты мой гость, а я должен тебя убить. Или ты меня. Но как ты меня убьёшь?

- Никак, - ответил я, - даже если бы мог.

- Даже за Катю?!

- Зачем нам драться до смерти за девочку?! Мы что, дикари?! – Дэн пожал плечами:

- Такие обычаи. Уран оскорбил тебя, он трогал твою невесту, такое не прощается. Если не хочешь убивать меня, убей его.

Мне оставалось только плакать от бессилия, проклиная своё худосочное тело, которое и с курицей не справится, а не то что с развитым парнем, с детства занимающимся физическим трудом и боевыми искусствами

- Есть один выход, - сказал Дэн, легко поднимая меня на ноги.

- Что за выход? – схватился я за соломинку.

- Взять её в жёны. Если она захочет, - добавил он, глядя на теряющую силы девочку.

- Она захочет! – заверил я Дэна.

- Тогда умой её и ложитесь спать. Я выставлю охрану, поставлю четырёх батыров, ради вашей безопасности. Что понадобиться, просите у них. Я велю принести успокаивающий напиток, если не сможете заснуть, выпейте немного.

Дэн вышел, я нашёл Катину одежду, поднял ставшую безвольной, Катю, надел на неё маечку.

Здесь же увидел кувшин с водой и мягкое полотенце. Сам умыл девочку, вытер полотенцем лицо и повёл к лежанке. Уложив её, выглянул наружу, спросив, куда ходить, если прижмёт.

Часовой, крепкий парень лет семнадцати, показал в дальней стороне шатра загородку, в которой стояла широкая бадья с крышкой.

Я попросил вылить и помыть тазик. Парень поклонился, и вышел, сказав, что все просьбы он выполнит. Оказывается, уже наступил вечер, гости веселились, горели костры, вокруг них водили хороводы полуобнажённые парни и девушки. Всё это было устроено в нашу с Катей честь.

Я вернулся к Кате, тихо лежавшей под одеялом, снял шортики и маечку и лёг рядом. Попытался обнять, но Катя отстранилась. Тяжело стало у меня на сердце. Я уже не был уверен, что, Катя согласится стать моей женой.

Не спалось. Я поднялся, подошёл к столику, выпил успокаивающего напитка.

Вновь вернулся к Кате, улёгся рядом. Я боялся с ней разговаривать, помня её взгляд, полный ненависти.

Поставив себя на её место, понял её негодование, я тоже разозлился бы… но не на Катю!

Я, наверно, заснул. Разбудил меня какой-то шум. Открыв глаза, и прогнав сон, услышал чьи-то всхлипы и тихий плач. Кати рядом не было.

Я встал, при свете масляной лампы увидел, что, Катя сидит в дальнем углу, если можно так назвать дальнюю сторону круглого шатра, и плачет.

- Катя, - подошёл я к ней, - пошли спать.

- Уйди, Тоник, - попросила она меня, - я не могу быть с тобой. Я такая дрянь!

- Успокойся, Катенька, я с тобой, успокойся! – сел я рядом с ней.

- Тоник, ты такой хороший, а я дрянь! Дрянь! – вскрикнула она, отстраняясь.

- Катя, я не могу без тебя… Ты не виновата, нас такими сделали.

- Тоник, мне бы помыться! Места, где касался этот самец, просто жжёт.

Я выглянул наружу, спросил, можно ли устроить нам ванну. Часовой кивнул, и скоро к нам внесли широкую кадушку, потом ещё два бочонка, с горячей и холодной водой, черпак, губку и полотенца.

Катя разделась, и залезла в бочку, куда налили тёплой воды. Там она начала яростно тереться.

Потом опять заплакала.

- Тоничек, ничего не получается. Иди, смой с меня эту грязь. Залезай в бочку.

Я тоже залез в бочку, начал осторожно отмывать Катю. Было достаточно темно, чтобы стесняться друг друга, тем более, что мы и до этого, помогали друг другу надевать скафандры.

- Погладь меня ладошкой, - попросила она, - чтобы я чувствовала тебя, а не этого…

Я обнял её, погладил по спине, попробовал поцеловать.

- Да, Тоник, поцелуй меня…

Когда вода остыла, мы вылезли, вытерлись полотенцами, оделись.

- Кать, давай, выпьем вот этот напиток, он поможет нам заснуть. Катя согласилась.

Мы легли на лежанку, обнялись.

- Тоник, - шептала Катя, - ну почему ты такой? Я издеваюсь над тобой, а ты всё прощаешь?

- Я не прощаю тебя, Катя! – девочка напряглась, - Я просто очень-очень сильно тебя люблю.

Не делай больше так. Я не смогу без тебя жить, если ты уйдёшь от меня!

- Что же нам делать? Они отпустят нас?

- Не отпустят, Катя. Мы нужны им. Нам придётся стать мужем и женой.

- Я согласна, Тоник! Хоть сейчас!

- Нельзя сейчас, - хмуро сказал я, думая, не дать ли ей ещё напитка, - нужен обряд. Завтра, Катя, завтра!