Владимир Лошаченко - Русский хан

Выйдя на улицу, Скуратов чуть шею себе не свернул, пытаясь осмотреть себя сразу со всех сторон.

– Ну, вот, хоть на людей похожи, а камуфло, что, выбросим?

– Ни в коем разе, он нам пригодится, и не раз. По пути попалось фотоателье.

– Семен, нам сюда.

Шустрый фотограф, за полтинник, в полчаса залудил нам по шесть фотографий на документы.

Когда вышли из ателье, я сказал Скуратову:

– Предупреждая твой вопрос, отвечу – нам понадобятся паспорта и водительские права.

– Вопрос отпал. Куда сейчас, хан?

– Лови такси, и на Казанский вокзал – сбросим лишнее барахло и пообедаем.

По дороге Скуратов заметил:

– Коммунисты, хоть и козлы порядочные, но город в чистоте держали. Я в девяносто первом из Бурденко выписался – лежал после ранения, посмотрел на столицу перед отъездом домой. Грязь, мусор, бомжи и четкое расслоение населения на богатых и бедных. Несчастная Россия, угораздило же в ней родиться.

– Какая есть, а будет лучше или хуже – зависит от нас всех, – подвел итог я.

На вокзале запихнули в спортивные сумки камуфляж, сапоги вместе с плащами и шляпами, утрамбовали все это в камеры хранения.

Обедая в ресторане, спросил Скуратова:

– Ты сколько монет с собой прихватил?

– Дык, двадцать единиц.

– Аналогично.

– Командир, нам деревянные необходимо пристроить. Такой расклад – в конце восемьдесят девятого года некто Павлов, в правительстве Горбачева, устроит денежную реформу – значительно снизив покупательную способность рубля, а в конце девяностых последует дефолт и окончательное обнищание российского народа.

Я слегка обалдел:

– Сеня, ты не заболел часом? Изъясняешься как профессор экономики.

– Просто процитировал выдержку из статьи красной газеты – прикол такой, – ощерился Семен.

– Не надо таких приколов, заикой сделаешь. Раз такое дело, думаю, больше шестисот тысяч деревянных нам не нужно – родителей поддержим твердой валютой.

– Верно, командир, только где искать валютчиков?

– Прежде чем искать, расскажи подробно о перестройке и лихих девяностых – кто власть захватил и т. д.

За полчаса, под десерт, Семен поведал много интересного и полезного.

– Благодарю за информацию, а сейчас приглашаю посетить отличный музей – Оружейную палату. Для дела, – пояснил я.

В Оружейной палате, наведя справки, ринулись в отдел нумизматики. Все остальные экспонаты на данный момент нас не интересовали.

Я обратился к смотрительнице, интеллигентного вида пожилой женщине:

– Нам необходимо увидеть заведующего отделом нумизматики, где мы можем его найти?

Смотрительница оценивающе оглядела нас и подробно объяснила местонахождение кабинета начальника. Он находился в другом крыле здания, этажом ниже.

Заведующий – типичный ботаник, по классификации Скуратова – энергично взбалтывал склянку с кислотой. «Монеты, поди, отмывает», – подумал я.

Стеллажи, заваленные слипшимися ржавыми комками, занимали почти весь кабинет.

– О, сколько раритетов, и ведь каждый отмыть нужно.

Поздоровавшись, достал из сумки заранее отобранные две золотые монеты – динарий с непонятной вязью слов по кругу и дирхем с полузатертой датой выпуска, положил их на стол заведующему.

– Что скажете, Петр Тимофеевич? – именно так звали начальника отдела нумизматики.

Тот коршуном вцепился в монеты, выхватил из кармана халата лупу и забыл о нашем существовании. Мы переглянулись. Семен шепнул:

– Мы нарвались на фаната, лава нанэ – денег найн.

– Погоди ты, нам информация первым делом нужна.

Честно говоря, я не рассчитывал на продажу монет Оружейной палате. Нет у них настоящих денег, да и с документами у нас пока туго, билеты на поезд «Казань – Москва» за паспорта никак не сойдут.

По-хорошему, паспорт нужен только Семену, мой дома лежит, в Омске, но когда еще я до него доберусь… Нет, документ и мне необходим.

«С Семеном все заморочки еще впереди – по Коврову сейчас второй Скуратов шастает, в весьма сопливом возрасте. Печенкой чувствую, им встречаться нельзя, может трагедия случиться. И кто там меня за рукав дергает? Не вовремя я в себя ушел».

Оказывается, дергал Петр Тимофеевич и орал мне в ухо:

– Откуда у вас эти бесценные раритеты? Вы хоть представляете что в сумке таскаете? Золотой динарий – уникальная монета, единственный экземпляр находится в Лондонском национальном музее! Вторая монета – дирхем эпохи Караханидов, одиннадцатый век! Сохранилось всего два экземпляра – один в Каирском музее, второй в Мадриде.