Юрий Валин - Наш бронепоезд. Даешь Варшаву!

Хлопнул револьверный выстрел.

Катя с разбегу сиганула в балку.

Пашка и Герман переглянулись.

– Идейный был штабс, – прохрипел раненый красноармеец. – Оно и верно, своих-то рвать не каждый сможет.

Катя выбралась обратно, в руках документы и портсигар с монограммой.

– Рано он в отставку подал. Дурак. Видно, дома никто не ждал.

– Дом? Да что это такое, Екатерина Георгиевна? – прошептал Герман.

– Дебилы вы! Шанс же есть. У каждого есть! Что ж вы, вашу мать, втридорога, распинай вас…

Катерина материлась, пока шли вдоль кромки обрыва. Красноармеец обхватывал Пашку за шею, кряхтел, слушая сложные загибы. Подальше обошли чадящего «англичанина», дверца спонсона была распахнута, оттуда свисало что-то неопределенное, похожее на корягу. Пашка с ужасом увидел еще одну «корягу» поближе, торчала скрюченная птичьей лапкой рука, сквозь чад долетал запах свежеподжаренной свинины.

– Катерина Георгиевна, они же… – с ужасом пролепетал Пашка.

– Не смотри, – буркнула командирша. – Насмотришься еще. Когда они пехоту на траки наматывают – тоже натюрморт шикарный выходит. Технический прогресс, господа-товарищи.

«Товарищ Троцкий» стоял окутанный дымом. Прямым попаданием добило заднюю бронеплощадку. Пылали вагоны конюшни и кухни. Прошитый осколками «черный» паровоз окутывали клубы пара.

Раненые лежали в наскоро выкопанных окопчиках. Пашка увидел Витку, помогающую фельдшеру. С холма бронепоезд обстреливали, но винтовочный огонь был вялым – слащевцы потеряли уверенность. Снизу отвечали пулеметчики «Троцкого». Бой, судя по всему, затухал. Даже гаубицы плевались реже – видно, снаряды были на исходе. Когда остатки десантного отряда бронепоезда пошли в обход холма, слащевская пехота с вершины поспешно отошла. Разорвались последние снаряды, выпущенные гаубицами, и бой окончательно угас.

В кобуре «нагана» оказалась сквозная дыра – это тот, с усиками, из своей игрушки прошпокнул. Как ляжку не задело? Впрочем, попорченная кобура забылась сразу. За ночь Пашка наработался вволю. Людей было мало, из ремонтников, считай, никого не осталось. Рельсы клали на живую нитку. Пашка махал кувалдой почти на ощупь. Фонари старались не зажигать – из степи нет-нет да постреливали. Командирша с Германом ушли в «секрет» на холм. Витка с Протом занимались ранеными – в них числилась большая часть команды «Троцкого». Тяжело контуженый командир бронепоезда лежал без сознания. Комиссара Хвана зацепило в ногу. Охраной бронепоезда занялся генерал Хомов, тактично передававший приказы через последнего оставшегося в строю командира бронеплощадки. Остальные бойцы торопливо занимались ремонтом.

Когда в предрассветном сумраке «Товарищ Троцкий» отполз от проклятого холма, Пашка едва держался на ногах. Ожидание ночной атаки изматывало не меньше, чем работа кувалдой. Но атаки так и не последовало, и закопченный, исковерканный «Троцкий» двинулся на юг. Днем Пашка дрых на шинели и не слышал, когда к бронепоезду подскакали разведчики из 45-й дивизии Якира.

«Опергруппа» покинула «Борца за свободу товарища Троцкого» на разъезде Сербка, что в пригороде гостеприимной Одессы. Бронепоезд спешно приводил себя в порядок – на «Одессе-главной» готовили торжественную встречу, обещали митинг и сводный оркестр. Генерал Хомов препирался с представителями одесского ревкома, требуя предоставить делегации новый триколор – стяг, что имелся на паровозе, после боя приобрел совершенно непарадный вид. Комиссар Хван, сидя в дверях вагона и выставив забинтованную ногу, призывал бойцов принять вид достойный представителей героических войск Советской Республики.

Пашка умылся в толчее у водокачки, утерся выданными по случаю праздника новыми портянками, но в вагон не пошел, а свернул за пакгаузы. Там, в тени шелковицы, уже сидела Витка. Мешки со «шрифтом» лежали под ногами, небрежно прикрытые старой доской.

– Сидай, – девчонка похлопала по доске. – Гера сейчас вернется. Семечек хочешь? Я купила. Жареные.

Пашка поправил ремень с кобурой. Без карабина было как-то непривычно. Документы Катерина изловчилась на всех изобрести. Но карабин при штатской должности «уполномоченного по заготкузинсрумдетали» был как-то неуместен. Тут командирша права. Пашка вздохнул и сел рядом с Виткой. Ценного подарка, что обещал комиссар за бой с белыми танками, теперь не видать. Ну и хрен с ним. Подвигами Пашка был сыт по горло. Пускай Катерина геройствует, раз ей на роду написано.