Андрей Круз - Двери во Тьме

– Постарайтесь в истории больше не влипать, – повернулся Милославский уже ко мне, – но при этом… ищите дневники Серых. Продолжайте, насколько это возможно делать безопасно. Я бы поручил эту работу соответствующим структурам, но… утечка откуда угодно возможна. Сама тема слишком… – он задумался, подбирая слова, – …будоражит умы, так это назовем. Из-за чего вроде бы вменяемые люди начинают делать глупости. Подчас фатальные. Да вы все видели, имели возможность убедиться, так ведь?

– Верно, убедился.

Он еще отпил из кружки, поглядел в окно, словно ожидая увидеть там решения всех проблем, затем вновь повернулся ко мне:

– В общем, я решил все же вас не останавливать. Тем более что вы и не остановитесь, если вас в клетку не запереть. Но одна просьба… вы помните наш разговор в Сальцеве, верно?

– Помню, – кивнул я.

– Тогда учитывайте и мой интерес во всем этом. Не нарывайтесь, хорошо? Берегите себя. У нас другие дела еще будут. Большие дела, серьезные.

Вот так. Прямо лучший друг. Ну хорошо, посмотрим, куда нас эта дружба заведет.

Иван застрял на Ферме по каким-то своим делам, а мы остаток дня вынуждены были байдыки бить. Пошли постреляли, потом сидели в отделе и опять гоняли чаи – все равно ничего другого придумать нельзя было. Степаныч забежал, сказал, что прицепы, на которых повезем снегоходы, будут готовы завтра, так что «исход в Захолмье» откладывается как раз на это самое завтра. Пару раз наш начальник заходил, с озабоченным видом копался в шкафу, листал бумаги в папках, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, потом опять уходил. Когда он заходил, мы замолкали, ожидая каких-нибудь новостей, но новостей не было, и когда Иван исчезал за скрипучей дверью, ленивый разговор возобновлялся.

Выбрались с Фермы только с окончанием рабочего дня. Иван был уставший и какой-то затюканный, поэтому Федька отстранил его от вождения транспортного средства и вел машину в колонне сам, уступив место у руля лишь возле общежития на Засулич, где ему выходить надо было. Потом Иван завез нас домой и сам со Степанычем покатил дальше.

– Дома есть что пожевать? – озадачился я мыслью, когда мы поднялись на крыльцо и собрались звонить.

– Нет, – ответила Настя, подумав, и задала следом вполне риторический вопрос: – Откуда взяться-то?

Я глянул на часы:

– А магазины закрываются. Тогда… где ужинаем?

– А где ты хочешь?

– Я – как ты.

– А я – как ты.

Вечно одно и то же. Взаимная уступчивость постоянно заводит в тупиковые ситуации. И главное, что хочется пойти именно туда, где ей нравится, но заставить назвать место не получится. И притом придумаю все равно что-то такое, что, по моим прикидкам, ей и понравится.

– Может, в «Березку»? Давно не были.

– Давай, – сразу согласилась она.

Загрузились в «пустынный кюбель», сама Настя за рулем, да и поехали. У меня к «Березке» чуть особое отношение: там у нас первый долгий и откровенный разговор состоялся, после которого… что-то изменилось после него, между нами возникли те самые «отношения», которые и превратились в то, что есть сейчас. Поэтому «Березка» для меня стала нашим местом.

«Кюбель» быстро домчал нас, но у трактира оказалось довольно много машин. Ну точно, самое время, тут всегда наплыв после того, как все учреждения на Крупе закрываются. И вкусно, и недорого, и близко. Не сообразил. Но все же зашли в надежде на то, что хоть один свободный столик найдется.

Не нашлось таких столиков. В зале было шумно и людно, отдельные свободные стулья были, но столов – увы. Почему-то вспомнилось, как во времена советские в ресторанах попроще официанты подсаживали людей за не полностью занятые столы. Забавно, сейчас мне такое даже представить сложно, а тогда – в порядке вещей было.

– В гостиницу поедем? – спросил я у разочарованно оглядывающейся Насти. – Там всегда места найдутся. Как ты насчет этого?

– Уже сюда настроилась, – протянула она.

Тут я заметил, что из-за столика, что прижался к дальнему окну, нам машут рукой. Сначала даже не понял, что это именно нам, оглянулся, а потом не сразу сообразил, кто именно нас зовет. Но потом вспомнил.

– О, привет! – протянул я руку высокому худому парню в очках, поднявшемуся из-за стола навстречу. – Как жизнь?

– Нормально! – ответил он и сразу представился Насте: – Меня Кирилл зовут.

– Настя, – протянула она ему руку.

– Садитесь ко мне, я пока один, да и товарищ мой, если подъедет, возражать не будет. Давайте, не стесняйтесь, – продолжал настаивать он, увидев, что мы колеблемся.