Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]

— Пошли на двор. Нечего тут.

— Холодновато.

— Ничего, зато ушей лишних нет.

Вышли. А что тут скажешь, если метель метет, конечно холодно, но то не беда, зато говорить можно свободно, дело ить задумал ох и не доброе, так что чем меньше будут знать домашние, а иных на подворье сейчас не было, тем лучше.

— Ты сам-то из ватажников или только весточку принес?

— Из ватажников.

— Сколько вас в ватаге?

— А тебе зачем? — Искренне удивился мужик, — Твое дело малое, принял товар, сдал его, а остатнее наша забота. Так что трактирщик не лезь туда, куда собака нос не сует.

— Так, значит?

— А ты как думал.

Тать, а кто же еще-то, крепкий, да только и Виктор не слаб, и тулуп движения гостя стесняет, а Волков в отличии от него в полушубке овчинном, легком и удобном, и сноровки у трактирщика имеется в достатке, одним словом как оказался на снегу посланник и не понял. В следующее мгновение на горло лег сапог хозяина подворья, слегка надавив на яблоко, от чего в горле запершило, рука заломлена так, что и не дернешься лишний раз, если только попытаешься, так и хрустнет

— Если ты и тот кто тебя сюда прислал считаете себя самыми умными, то очень сильно ошибаетесь. Пользовать меня в темную не выйдет. Нешто думаешь безмозглого нашли и мне не ведомо, что сталось с прежним тутошним хозяином, коего под белы рученьки взяли. Только вот чудное дело, ватага разбойничья куда-то запропастилась и следа ее так и не сыскали, а тот кто сбывал товар и сегодня ходит гоголем. Так что ты лучше не шути и отвечай на мои вопросы.

— А живота лишиться не боишься?

— То ты бойся.

— Дак порешишь меня, про ватагу не узнаешь ничегошеньки.

— Ты много-то о себе не думай. Поломаешься немного для порядку, а потом все выложишь, уж мне поверь. Я хочу и дело сделать и суда избежать, а потому знать мне надлежит многое. Так как, добром будем говорить, или можно сразу калить железо? Чего молчишь?

— Да вот думаю, а как ты с ватажниками будешь договариваться? Народ ведь без князя в голове, пожгут вдругорядь твое подворье. Готов ли к тому? — Повержен, обездвижен, с придавленным горлом, но упрямо хрипит свое.

— Я обмана не имею, потому и бояться мне нечего, а вот к тому что меня обмануть возжелают всегда готов. Ну так, как?

— Отпусти.

Отпустил. Тать поднялся помассировал руку и горло прокашлялся, покряхтел, ох и силен этот трактирщик, скоморох бывший. Ну да ничего, время все на свои места расставит, еще сочтемся.

— Спрашивай.

— Сколько народу в ватаге?

— Две дюжины.

— А сколько мяса?

— Чего-о?

— Сколько таких, что и под нож пустить не жалко? Вот только не нужно мне рассказывать, что у вас такого не водится.

— Хм. Костяк ватаги шестеро, уж не первый год на большой дороге, потому бойцы стоящие.

— Огненного боя в достатке?

— Что-то ты странные вопросы сыплешь, трактирщик?

— Нормальные вопросы. Дело имею, потому и спрашиваю.

— А дело по всему выходит зубастое?

— Не без того.

— А коли зубастое, то и стоящее?

— А вот теперь ты много спрашиваешь. Но отвечу, стоящее.

— Так может тогда сразу к атаману, там и сговоритесь?

— А в лесу, выходит, уж я буду во власти ватажников?

— Ну, как-то ить договариваться нужно.

— Голоден?

— Есть немного.

— Иди за стол, тебя накормят, а пока суть да дело, мы соберемся.

— Мы?

— Нешто думаешь, что я в одного поеду к вам, ты меня за больного головой-то не считай. Помощника возьму, он при случае спину прикроет.

А ничего так разбойнички пристроились. Две избы, одна поменьше, не иначе как костяк шайки там располагается, вторая большая, это остальные выходит, конюшня голов эдак на десять сено соскирдовано, еще сарай имеется, там наверное припасы хранятся, ну и банька, куда же без нее-то, правда сейчас холодная. Хм, и посты имеются. В версте от лагеря секрет миновали. Тут местность оврагами изрезана, так что удобный путь только один получается, можно и в обход, да только умаешься, по взгоркам карабкаться, да сквозь бурелом пробиваться, здесь уж тропа набита. Только хоженые места начинают просматриваться не далее как в трехстах шагах, видать к стоянке возвращаются всегда окольными путями. Атаман видать не из простаков, тертый калач, а раз так, то дело худо.

С таким не уговоришься. Во всяком случае, на тех условиях, что есть у Виктора. С другой стороны, в его планы вовсе не входило иметь дело с бывалыми разбойничками, этих под себя не согнешь. Эвон сопровождающий, с ногой на горле все одно гоношился, нет, этих нужно выводить из игры, сразу и жестко. Именно об этом намерении говорил Виктор Горазду когда они собирались в путь, снарядившись как для боя.