Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]

Вышли на крыльцо. Дело к вечеру. Словно и не было ничего, метет метель, уже успело замести и следы мужичка, что отсюда выходил и от их следов ничего не осталось. Кони у коновязи жмутся друг к дружке, спасаясь от пронизывающего ветра. Эдак можно спокойно восвояси отправляться, никто и не почешется, если только кому что не понадобится в малой избе. Но уходить в их планы не входило.

— Готов что ли? Если чувствуешь слабину, то лучше не начинать, а уходить пока не поднялся шум.

— Нам ить они нужны, чтобы к гульдам наведаться, — не спрашивает, просто повторяет ранее сказанное Виктором, — тогда пошли. Я не подведу Добролюб.

— Помни никаких сомнений, даже если придется половину положить, клади не думая, лучше кого лишнего упокоить, чем потом на том свете жалеть.

— Помню.

Большая изба. Да нет, самый натуральный барак, без перегородок, разве лежаки в один ярус вдоль стены выстроились. Посредине печь, с двух сторон от нее между полатями, два больших стола с лавками, воздух спертый, куда там казарме. Странно, ведь вроде моются, с чего бы тогда баня, но с другой стороны как не мойся, если в относительно небольшом помещении постоянно проживает почти два десятка человек, то тут как ни мойся, у каждого свои физиологические данные.

Был у Виктора сослуживец, он даже в полевых условиях умудрялся каждый день мыться, но ничего не помогало, толи повышенное потоотделение, толи пот у него был ядреный, да только несло от него даже после душа, а мухи так и вовсе ни на минуту не отпускали. Но к парню притерпелись, тем более труса он никогда не праздновал, имелись и те, что жизнью были ему обязаны. Вот такие пироги с котятами.

Да-а, казарму ту хоть проветривают и моют каждый день, уж за чем за чем, но за этим догляд строгий, тут с этим похоже полный швах, да и пол земляной, особо не помоешь. С другой стороны рвотных позывов нет, глаза не режет, ну и слава Богу. Оружие висит на деревянных крюках над лежанками, так себе оружие, средней потасканности, а иное так и откровенный хлам. Огнестрела не так чтобы и много, в основном самострелы, а вон и пара луков висит, но луки по всему видать составные, добрые, значит и стрелки могут оказаться не из последних. Это нужно иметь ввиду.

— Мир, честной компании.

— О! А это что за чудо.

За дальним столом сидят несколько человек, сколько сразу и не разберешь, печь прикрывает, но судя по тому, что ответили именно оттуда, там и находятся наипервейшие претенденты на малую избу. И прикид у них получше, вошедшим видны только двое слева, остальные за печью. Возле двери место не столь почетно, оно понятно и холодом тянет посильнее и случись чего, так до дальних не вдруг дотянешься. Находящиеся поблизости одеты откровенно плохо, недоумевающее переглядываются. И чего спрашивается в разбойники подались, коли в рванье ходят?

Двое самые ближние нервно сглатывают. Вошли двое, оружие в руках, один из них чистый головорез, во сне приснится топором не отмашешься, второй бледный как смерть, зыркает так, что кажется готов порвать любого.

— То чудо, новые ваши товарищи, — все так же спокойно говорит Виктор.

— А это кто так решил? — Опять тот же голос, принадлежащий мужику выглядывающему из-за печи, один из двоих которых видно.

Нужно их выманивать, а потом кончать, но не по беспределу, а так, словно поссорились, поддержать не должны, эвон опасливые взгляды бросают в дальний конец. Всего в бараке человек пятнадцать, вряд ли больше, видно не всех, но предположить это можно. Шестеро лежат в избе атамана, трое в секрете, они мимо них проезжали, атаман говорил про две дюжины, вот и выходит, два плюс два четыре.

— Кабы ты, был атаманом, то решал бы непременно ты, но за атамана вроде как у нас Струк.

— А чего же он вас чин по чину, не представил ватаге, как оно всегда делалось? — Это с явным намеком, мол братцы, что же это деется-то, нас вовсе за людей не считают, совсем на шею сели. Перетягиваем народ на свою сторону. Хм. Да тут по ходу уж давно переворот зреет и вроде как уж приближается к финальной стадии. Ну-ну.

— А видать тебе не по чину, вот и не представил, — Виктор намеренно конкретизировал именно этого мужика, пусть остальные себя не ассоциируют с теми, с кем не почину, значит. Это он удачно ввернул, появились ухмылки. Эвон ребятки, так вы уж достать всех успели.

Народ за печью зашибуршился, задвигались лавки, прошуршала сабелька покидая ножны, щелкнул взводимый курок, еще один, те что располагались при входе, подались к стенам, а вот теперь взгляды опасливые, ухмылки пропали, вид нерешительный, поди пойми, чью сторону принять. Похоже поножовщины здесь не столь уж и редкое дело. Стоит ли удивляться, ведь не воинское подразделение, здесь все основано на личном авторитете и страхе. Что же это как нельзя кстати для планов Виктора. Осталась самая малость, остаться в живых. Пора бы уж испугаться, ан нет. Не страшно хоть тресни, адреналин бушует как адово пламя, по телу пробегает дрожь, но то от нетерпения. Должно быть страшно, а вот не страшно, хоть тресни. Ну же ребятки, давай покажитесь.