Дмитрий Светлов - Медвежий замок

Далее было сделано то, чего Норманн никогда никому не прощал. Норвежец грубо провел своей ладонью по щеке парня и отступил, сжав кулаки и растопырив локти. Опаньки! Да так дерутся только дворовые хулиганы! Кулак – это большое количество хрящей и тонких лучевых костей. Кулак амортизирует удар, гасит его силу, а если приложиться сильно, то в первую очередь сломаешь свои собственные косточки. Да и локти в стороны, смех! Рука всего лишь передает поступательную энергию тела и толчка опорной ноги.

– Сам напросился! – зло ответил Норманн.

Подошел к ближайшему прилавку и принялся спокойно снимать куртку и рубашку. Аккуратно сложив одежду, положил сверху крестик, амурчика и гривну. Глупая случайность может дорого обойтись, на теле ничего нельзя оставлять. Собравшаяся толпа притихла, некоторые даже опустили глаза, тонкая кожица на синюшных шрамах говорила о недавних тяжелых ранах. Юноша развел плечи, сделал несколько глубоких вдохов и пошел на своего противника. Инер презрительно сплюнул и нанес прямой удар правой. Норманн сделал внутренний уклон с нырком под руку и от души вмазал в открытый правый бок. Громко хрястнули ребра. Можно было ударить локтем, но тогда бы убил дуралея, без вариантов. Не глядя на поверженного противника, впрочем, зрители и друзья еще на что-то надеялись, подхватил носком сапога стоящий у прилавка табурет, подбросил его и в прыжке с разворотом ударил пяткой. Толпа пораженно охнула, а деревянные обломки разлетелись по мостовой. Это не бравада, хотя Норманн не чурался покрасоваться да показать себя, он всего лишь предупредил.

– Слышь, мурман, а ведь ты уложил первого бойца Новгорода! – уважительно сказал дородный купец.

– Я его не вызывал, самому захотелось, – безразлично ответил парень. – Теперь полежит с месяцок.

– Да нет! Он крепкий, завтра снова пойдет на торг парней задирать.

– Я ему все ребра сломал, месяц кровью будет харкать.

– Всю грудь одним ударом?!

– Бить надо один раз, иначе получишь сдачи.

Купец бочком, бочком и бегом бросился в толпу разносить невероятное известие. Это ж надо ж, одним ударом человеку все кости переломать! А Норманн спокойно оделся и, стараясь не смотреть в глаза восхищенных женщин, продолжил свой променад по торгу. Впрочем, далеко уйти не удалось, шагов через десять его тормознул Рокко.

– Синьор, постойте, синьор! Мы завтра возвращаемся домой! Синьор Ахилл просил вас набрать воинов.

– Сколько надо?

– На ваше усмотрение, но не больше сотни.

– А лодки? В затоне осталась только одна.

– Выг уже сторговался с корабелами на три ладьи.

– Зачем три? Сотню и на одной можно разместить.

– Мы еще лошадей возьмем.

– Не понял, что значит – еще? Мы уже купили лошадей и сейчас добавим или будем покупать?

– Верховые, два десятка, пасутся у Подпорожья, да крестьянских три десятка там же.

– А кормить их чем? Зима на носу! Передохнут!

– Все закуплено – и корм, и скотина, и птица. Ты не волнуйся, у синьора Ахилла в Болонье большое хозяйство… – С последними словами Рокко осекся, утер невольно выступившие слезы и огорченно закончил: – Я пошел, надо вещи собирать.

Норманн развернулся к воротам и начал вспоминать лица главарей ватажек. Большинство выглядело обычными разбойниками, и дело не в уродливых шрамах, а в неуловимой манере поведения. От них как бы «пахло» смертельной опасностью, готовностью в любой момент схватиться за оружие и нанести разящий удар. Может, именно по этой причине он и избегал проходить вдоль правой стороны городской стены. Были еще «почитатели», которые регулярно с ним тренировались и откровенно напрашивались в дружину. Но то молодняк, который предстоит учить и учить, и не факт, что родители позволят им уйти из дома. А беглых добровольцев не возьмет, зачем ему портить отношения со слободскими, по жизни не раз сюда вернется.

У городской стены сразу направился к одному из главарей, который запомнился своей улыбчивостью.

– Здравствуй, воин, я дружину собираю.

– Нет, мы из корабельных, в дружину не пойдем. Ты пройди далее, там Дидык со своими людьми как раз для тебя.

– А что так? Неумелых мне не надо.

– Костромские они, корабельному бою не обучены, все лето у стены прокуковали.

Норманн не успел сделать и десяти шагов, как навстречу вышел сухопарый воин.

– Покажи крест! Мы к язычникам не пойдем!

Пришлось расстегивать ворот и показывать крестик.

– Мать русская, – указывая на гривну, заметил Дидык. – А отец?