Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

Взвился гул голосов: испуганных, недоверчивых, уточняющих и просто причитающих. Неведомо, куда дошел бы разговор, но тут раздался стук, ворота приоткрылись, и внутрь проскользнул какой-то мужичонка в сопровождении пяти солдат. Трое остановились около входа, направив стволы на толпу, а двое вслед за проводником шагнули внутрь.

– Вот она, жидовка, спрятаться хотела! – подрагивающий от возбуждения палец ткнулся в сторону Раи, которая как раз начала переплетать свою косу.

Двое солдат схватили девушку и потащили к выходу. Один из них, на секунду бросив рукав опешившей девушки, с короткого замаха ударил прикладом карабина в голову рванувшегося на помощь Василия Никифоровича. Остальные просто отшатнулись под прицелом трех стволов. Кстати, только сейчас Сеня впервые увидел воочию пресловутый «шмайсер», да и то – только у одного из солдат.

Дверь захлопнулась, Сеня прильнул глазом к щели в стене. До него доносились только обрывки слов доносчика, который говорил громко, почти кричал. Немец отвечал тихо, его реплик слышно не было.

– Да вы не сомневайтесь, ваше благородие, сама доподлинная жидовка! Волос? А волос у ней в батьку пошел, кстати – комиссар отъявленный! Помните, с шашкой еще на вашего благородия солдат кинулся, когда жену его, жидовку…

Тут девушка, стоявшая внешне безучастно, рванулась вперед:

– Ах ты, скотина!..

Офицер сделал полшага в сторону, вытащил пистолет и, не поднимая ствол, выстрелил от бедра. Пуля ударила девушку куда-то в верхнюю часть живота, прервав на полуслове. Рая согнулась и рухнула на вытоптанную землю. Волосы рассыпались ковром по земле, скрыв искаженное мукой лицо.

Эсэсовец так же равнодушно убрал оружие в кобуру и, повернувшись боком к умирающей девушке, продолжил отдавать какие-то распоряжения. Чуть отступив назад, он наступил сапогом на ковер волос Раи и, не замечая этого, продолжал говорить. Сеня не мог оторвать глаз от начищенного сапога, втаптывающего в пыль волнистые, несмотря ни на что, каштановые пряди…

– Вот же сука! – зло прошипел поднявшийся на ноги Никифорович. – Жил у нас в поселке. Всю жизнь виноватых в своей дури искал. Помещик из батраков выгнал, когда по пьяни стог сена спалил – завистники виноваты. После революции сразу в комбед подался. Так и там только и знал – мстить да конфискованное добро пропивать. Когда его из комбеда турнули – стал доносы писать, что оклеветали его. Потом украл что-то в районе, его посадили. В прошлом году вернуться должен был, а не приехал. Решили, где-то застрял, ну и леший с ним. А оно вот когда всплыло-то!

Дядька Василь зло сплюнул и, повернувшись к людям в сарае, спросил:

– Ну, кто еще не верит в то, что могут «за просто так застрелить», а?

Скептики изрядно поутихли, началось обсуждение деталей побега. Бежать решили ночью, оторвав пару досок от пола и вылезая по одному в сторону леса. Сеня посветил фонариком, встроенным в зажигалку, чтобы рассмотреть способ крепления досок и ширину щелей. Удивление сидельцев странным устройством пресек дядька Василь, бросив веско только одно слово:

– Спецснаряжение!

Усевшись по местам, все стали ждать темноты. Вдруг Сеня вскочил:

– Тихо!

Люди в сарае, сопоставив странный фонарик, одежду парня и припомнив услышанные ранее слова о «сборах», стали считать его неизвестно кем, но явно разбирающимся в деле. Потому послушались почти беспрекословно. Странный звук стал яснее. Какой-то не то стон, не то вой. Вдруг на монотонном фоне послышались крики по-немецки, пара хлестких выстрелов.

– Началось! Немцы сгоняют жителей! Темноты ждать не получится, надо или бежать сейчас, или помирать без боя.

Быстро решили – мужчины и женщины помассивнее навалятся на ворота, выломают их. После этого все бегут к лесу.

– Помните, толпой не собираться! Рассыпайтесь в ширину, разбегайтесь в разные стороны, а то одной очередью всех накроют! И еще – кто раненый, ноги сбиты или бежать не может – отвлекаем немцев, надо дать шанс остальным! Если удастся завладеть оружием – отходите к селу, но не за остальными, уводите в сторону! – перебивая друг друга, выдавали последние инструкции Сеня и Василий Никифорович.

Ну вот все и решилось – менять историю или нет. Или меняй – или гори в сарае заживо, выбор простой. Заодно и проверим, можно изменить историю или нет. Попробуем – и проверим.

Героем себя Сеня никоим образом не считал. Все, что произошло с ним за день, здорово изменило парня, но не настолько, чтоб идти с голыми руками против вооруженного противника в надежде завладеть его оружием. Будучи причислен к раненым, в выламывании двери Сеня не участвовал. Когда толпа хлынула в ворота, он оказался в гуще людей. Бахнули пару раз винтовки сторожей, разложивших костерок напротив дверей. Заверещал что-то неразборчивое голос доносчика, погубившего Раю, и пресекся внезапно. Сеня, ковыляя, бежал к лесу.