Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

– Ты! – Хацкилевич дернулся, словно от удара. – Ты… Ты дьявол! Будь проклят, мерзавец!

– Опять эта высокопарность и пафос, – поморщился майор. – Всегда одно и то же. Ну почему никто не хочет войти в наше положение? Почему все думают, что коррекция времени должна постоянно идти одинаково при совершенно разных раскладах? Вы что же, милейший, считаете, будто время мой послушный домашний зверек, который исполняет любые желания? Так вот я вас огорчу до невозможности – это не так. Совсем не так!.. Впрочем, – добавил он после небольшой паузы, – это уже не имеет ровным счетом ни малейшего значения, мне пора. Надо еще успеть к вашему более удачливому отражению. Страсть как хочется войти в рейхстаг первым!.. Прощайте, генерал! – Майор лучезарно улыбнулся и, сорвав травинку, не торопясь двинулся вдоль ручья.

– Скажи хоть, что мне делать? – с тоской окликнул его Хацкилевич. – Пустить себе пулю в лоб или, быть может, рвануть на последней машине в лобовую на немецкие орудия?

– Что делать? – Майор замедлил шаг и бросил косой взгляд через плечо. – А в самом деле, что вам делать? – Он ненадолго задумался, будто прислушиваясь к чему-то. – А знаете… просто не закрывайте люк вашего танка во время движения.

– …???!!!

– Придет время, – ухмыльнулся майор, – и вы все поймете. Обязательно поймете. Я обещаю!..

…Кадет Михаил Федорович «Тайна Слонимских курганов» (статья в газете «Советская Белоруссия»):«По вражьей воле туда и втянулись колонны штаба 6-го мехкорпуса, его медсанбата, других тыловых подразделений. От моста и брода у Кошелей колонны направлялись к Клепачам, чтобы дальше – через Озерницу – выйти к Слониму… У поворота Ивановки, откуда хорошо просматривалась дорога на Кошели, немецкие артиллеристы установили орудия, а чтобы не было помех, сожгли дома, другие постройки на краю деревни. Появилась разведка: бронемашина и бойцы на трех мотоциклах с колясками… Один мотоцикл помчался назад. Потом у поворота появился танк Т-34 с по-походному открытыми люками. Немец, скрывавшийся в придорожной яме, вскочил и забросил гранату в башенный люк. Из уткнувшейся в бугор и заглохшей «тридцатьчетверки» вылетели и посыпались какие-то бумаги и денежные купюры: видимо, в ней везли документы и корпусную казну. Экипаж погиб. Но машина не взорвалась… Произошло это на глазах Петра Ракевича, Николая Апановича, Ивана Ракевича, многих других сельчан, томившихся у погоста. И следом за взрывом гранаты взлетела сигнальная ракета – немцы ударили по колонне из орудий, минометов, пулеметов… Неожиданный огонь, прицельный и сплошной, ошеломил красноармейскую колонну. Некоторые солдаты и офицеры не успели взяться за оружие. Позже жителям Клепачей открылись жуткие видения. Одно наиболее запечатлелось в памяти Петра Ракевича: в кузове машины-полуторки, пробитом пулями, навалом, друг на друге лежали убитые – 11 красноармейцев и женщина с ребенком; из кабины не успели выпрыгнуть водитель и капитан с танковыми эмблемами. И все же кому-то удалось вырваться за огненную завесу. Одна группа, прикрывшись кустарником, смяла орудийные и минометные расчеты, пробилась в лес на противоположном берегу. Другая – вслед за танком и бронемашиной прорвалась через мост. Многие из тех, кто находился в хвосте колонны, укрылись в лесу, что ближе к Зельвянке. Эпизоды и картины кровавой схватки в Клепачах, как и подобных событий в Озернице, других местах этого уголка Слонимщины, складывались постепенно. А связь моя со здешними местами проистекает, хотя и с перерывами, лет двадцать. С того дня, как побывал в Озернице и Клепачах со слонимским журналистом и краеведом Михаилом Ивановичем Рылко. Позже приезжал сюда с группой участников приграничного сражения, были среди них и ветераны 6-го мехкорпуса. (В те годы я работал корреспондентом газеты Белорусского военного округа «Во славу Родины».) Собрал немало воспоминаний очевидцев драматического события. Наиболее ценными свидетелями оказались Петр Семенович Ракевич и Николай Васильевич Апанович. Они воевали в партизанском отряде. После освобождения Слонимщины ушли на фронт. Пулеметчик Ракевич участвовал в штурме Кенигсберга, артиллерист Ракевич – Берлина. Они толково, по-военному понятливо изложили существенные подробности скоротечного боя немецких десантников и красноармейцев. Из «тридцатьчетверки», которую остановил гранатометчик, они достали и похоронили тела четырех человек. Один из погибших, как установили по найденным при нем документам, был генерал-майор Хацкилевич. Его документы Петр Ракевич спрятал на чердаке школы… Немецкие солдаты добили раненых, у прибрежного обрыва расстреляли сдавшихся в плен. Потом офицер, очевидно из русских эмигрантов, ошеломил и без того перепуганных сельчан: