Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

Сталин помолчал, ожидая еще каких-нибудь слов, потом заговорил снова:

– Скажите… товарищ Алекс… Что можно сделать на основе ваших сведений?

Алекс бросил взгляд в сторону Шапошникова, уже переставшего разглядывать карту. Потом снова посмотрел на Сталина.

– На основе имеющихся данных, – сказал он упрямо, – можно хотя бы построить нормальную оборону Москвы!

– Очень хорошо, товарищ Алекс, – Сталин кивнул. – Можно построить оборону Москвы. И выиграть это сражение с большим эффектом, чем… это известно вам. Так?

– Ну, так…

– Следовательно, это изменит стратегическую обстановку на всем центральном направлении. И – как следствие – на остальных фронтах тоже. Так?

– Да… – признал Алекс, начав понимать, к чему клонит вождь.

– А это означает, – продолжил Сталин, – что изменятся и исходные условия для всех последующих операций войны. И все события на ней пойдут уже не так. И значит, то, что нанесено у вас на картах на сорок второй, сорок третий и сорок четвертый годы – перестанет соответствовать действительности. И зачем тогда нам такие карты? Если же мы не станем вносить никаких изменений – да Борис Михайлович и сказал уже, что реально такой возможности у нас нет, – у нас будет в распоряжении некий эталон, по которому мы сможем сверять ход боевых действий. Чтобы, по крайней мере, не отклоняться от него: иначе, как я понимаю, все происходящее вообще пойдет вразрез с марксовой теорией исторического материализма. А мне бы этого, как материалисту, не хотелось.

У Алекса округлились глаза. Да и у остальных его спутников тоже.

– Но… – начал пришелец, желая, видимо, что-то возразить, однако Сталин не дал ему договорить.

– У нас на фронте тяжелейшее положение, товарищи гости, – сказал он. – Немцы рвутся к Москве. Нам приходится снимать войска с Дальнего Востока, чтобы переломить ситуацию. А там – японская армия. Если ваша информация верна – японцы по нам не ударят. А если все же ударят? Что сможет противопоставить им Дальневосточный фронт? Не надо так реагировать! Я не сказал, что ваша информация является дезинформацией! Вы сообщили о том, что вам известно. Но вы не сообщили, каким образом нам добиться такого положения, которое, по вашим словам, в ближайшее время сложится на Дальнем Востоке. А не зная этого, мы не можем знать, что нам для этого предпринять. Прикажете верить вам на слово? Я учился в свое время в семинарии. И благодаря этому знаю, чем знание отличается от слепой веры. Давайте не будем уподобляться глухим, ведущим слепого, – ни у вас, ни у нас нет на это права перед историей. Нам сейчас жизненно важно – как ничто иное в данный момент – остановить фашистское наступление. Для этого нам нужны пушки и снаряды, авиация и танки, нужно достаточное количество войск. Нам нужны грамотные генералы, способные разработать план сражения, нужны разведчики, приносящие текущую информацию. Нужна, наконец, твердая партийная дисциплина, чтобы не сорваться в хаос в этой критической обстановке. А рассказы о том, что четвертого декабря Красная Армия начнет победоносное наступление под Москвой – оставим писателям… На потом – когда победим. А сейчас, товарищи, ваш вопрос можете считать решенным. Вы поступаете в распоряжение товарища Берия. У него есть в отношении вас какие-то планы. Не сомневайтесь: ваш уникальный опыт и ваши знания будут использованы для победы над немецко-фашистскими захватчиками с максимально возможной эффективностью. И впоследствии – тоже… Заберите… ваши приборы, – Сталин чубуком трубки указал на выставку на столе. – Время нашего разговора заканчивается. Товарищ Берия позаботится о вас. А вас, Борис Михайлович, я попрошу задержаться в связи с новыми данными…

Посмотрев в спину Лаврентия, уводящего свалившихся им внезапно, как снег на голову, пришельцев из будущего, Сталин взял из раскрытой коробки папиросу и начал набивать трубку, не глядя на молчаливо ждущего Шапошникова.

У них имелось на сегодня еще много дел.

Гудериан подходил к Туле, и остановить его было практически нечем…

Пермь, октябрь 2006 – сентябрь 2009 г.

«Тридцатьчетверка» остановилась на опушке, выпустив последний сизый клуб выхлопа сгоревшей соляры. Крышка башенного люка медленно уехала в сторону с железным стуком, и из открывшегося отверстия чертиком вылетел человек в комбинезоне и шлеме. Стуча каблуками сапог по броне, ссыпался вниз и сразу же рванул к стоявшему поодаль штабному автобусу, не обращая внимания на вопросительные оклики командиров и бойцов, слонявшихся бесцельно поблизости.