Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

Говорят – слухи! только слухи! – что выделяется в три раза больше. Но из 500 000 до нас доходят 160 000.

Причем выделяют деньги только на школьников и студентов. Военно-патриотическое воспитание…

Остальные – за свой счет.

Командиры отрядов, как правило, начинают искать денег у спонсоров за год до Вахты. На пожрать. На попить. На сапоги.

Впрочем, это у нас нищий регион. Завидую отряду из Ямала. На десять человек полтора миллиона.

Недаром в прошлом году, когда в первую же ночь под Гайтолово пошел снег с дождем, вызвали из Кировска такси и уехали в гостиницу. Отогрелись в сауне, дождались хорошей погоды – приехали работать.

Молодцы! Искренне завидую.

У нас так никогда не будет.

Просто здесь, в тылу, мало кто понимает – что это такое. Комментарии, которые я получаю иногда:

Орфография соблюдена:

«А чо с Куликова Поля никого не выкапывают или там со дна Чудского Озера не поднимают, к примеру? Есть чем людям заняться? А то в Беларусь пожалте, там болот тоже много, и партизаны не все еще подняты… Я не стебаюсь, просто если всех поднимать, так давай до 100 колена. Последняя война – ВОВ? А чо в Афган тогда не едем или в Чечню? Медальон нашел и кости похоронил – молодец, только не продуктивно это – 100 000 человек, погибших в 1943 – окститесь, 2009 сегодня. Воинская память и Слава павшим за Родину – Вечная. Копать не надо, как и писать про это».

«Проще надо к костям относиться, проще. Опять же без медальонов – не немцы это случаем? Как с экспертизой у Вас, все хорошо? А я и не сомневался – бедренную кость нашли – солдата «подняли». Ушел на войну и не вернулся – дело житейское, мужское. Вычеркиваем просто из списков, и все. Ширее смотреть надо, ширее и проще. Денег, еды, вещей не дам. Не жалко, просто не хочу на такое».

«Деревенских можно понять с их восприятием всего этого шоу. Ну убили вас. Легли вы под родные березы. Занесло вас землей. Очень надо потом кому-то рыть ваши кости, чтобы потом устроить себе слезливую эмо-пати??

Когда весь этот пиар начинался, моя бабушка, прошедшая с госпиталями всю войну воспринимала это как ДИКОСТЬ.

Я выросла рядом с полем боя. И у нас было негласное: НЕ ТРОГАТЬ останки. Мы ковыряли осколки, патроны, каски. Но останки было трогать НЕЛЬЗЯ.

НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО ПОЧЕМУ??

Те, кто выкапывал себе черепа и ставил как предмет интерьера на сервант (БЫЛИ ТАКИЕ), вызывали какое-то нехорошее недоумение… а они оправдывались: «да я это нашел под немецкой каской, это немец!» – все равно это не понималось.

Не вижу, чем вы отличаетесь от них.

Уж простите.

Но этот ваш весь пафос и вся эта ваша публичная ЭМО-выставка себя как-то непонятны».

Вот как-то так…

Ну пусть пафос. Тогда что вам эти числа скажут?

160 тыс. в этом году.

Поднято и захоронено 569 бойцов и командиров РККА экспедицией Кировской области.

Государство затратило 281 рубль 19 копеек на бойца на эксгумационные работы.

Теперь эти 281 рубль 19 копеек делим на 65 лет…

4 (четыре) рубля 32 (тридцать две) копейки в год.

Цена нашей памяти…

Да все просто, собственно говоря…

У тебя в руках щуп. Это такая железная штука – штырь, вколоченный в палку. (Мне, кстати, штыком русским нравится работать – тяжелый, мощный, землю хорошо пробивает. К палке примотал и ходишь – в землю тычешь. Еще люблю работать киркой. Удобная штука. Корни на раз-два пробивает. И о камни не сломать.)

На поясе малая саперная лопатка. На любой стук – копаешь. Хотя я больше руками и ножом предпочитаю.

На отряд – 10–15 человек – один минак (металлоискатель).

Только я с ним не люблю работать. Пищит много. Там везде пищит. Щупом мне больше нравится.

Идешь и постоянно тыкаешь им в землю.

Звуки не слышишь, рукой чувствуешь.

Металл – звонкий удар. Чем больше железяка, тем звонче. Чем глубже – тем глуше. Через пару дней работы ты на руку отличаешь маленький осколок от мины.

Камень – удар тоже звонкий. Но (это описать трудно, но постараюсь) – звонко-резкий. Не знаю, как сказать. Но при любом ударе о камень, все равно – копаешь.

Дерево – глухой удар. При этом дерево – корень, например, пружинит. Легкая отдача в кисть.

Кость – звук неповторимый. Глухой, но звонкий, звонкий, но глухой.

Очень четко слышен медальон…

Лезно. 1997.

День прошел впустую. Стоим курим у воронки. Подняли винтовку только что. Треху. Мосинку. Вскопали по всем правилам – три метра по периметру от нее и полметра вглубь. Ничего…