Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

Со второго этажа донесся жуткий женский крик…

…Обычная до банальности история. Наслушавшись призывов – потребовать компенсацции за ущеррб от оккккупааации, некто Аллик (и нечего смеяться! По-эстонски allikas – «родник», очень поэтииично) решил, пока суд да дело, под шумок слегка европеизировать имущество своих соседей-рюски…

Однако глупая бабка ни за что не хотела отдавать старинную икону – а эти иконы так хорошо покупают в Талллинннне цивилизованные финские туристы, пока еще они относительно трезвые… пришлось выкинуть ее из окна.

Логикой событий Аллику пришлось зарубить топором и ее дочку… а двухлетнюю внучку он собирался утопить из жалости. Ну кому в Эстонии нужен этот рюски щенок… но поскольку Аллик был европейцем, то ребенка он решил утопить гуманно, в теплой водичке… когда мы ворвались в залитую кровью квартиру, он как раз наливал ванну.

У лейтенанта Коли было совершенно спокойное лицо.

Только левое веко чуть-чуть подергивалось…

«Н-ну ладно… вы ведь на машине? Нет, здесь недалеко. У нас, в Палтиски, все рядышком…»

…Клацнул рубильник, и под высоким потолком зажглась запыленная лампочка в проволочном колпаке… справа и слева от прохода уходили вдаль металлические полки, на которых громоздились прикрытые ломким от времени брезентом темно-зеленые ящики.

«Что это?»

«Закрома Родины. На случай… на всякий случай. И сдается мне – что сегодня как раз это тот самый случай!»

…Разумеется, Главным Организационно-Мобилизационным Управлением Министерства Обороны здесь и не пахло…

И кто, скажите, будет устраивать мобилизационный склад на действующем водозаборе, в густом сосновом лесу, за высоким колючим забором? Который и легендируется очень просто – вода же! Весь город пьет… потому и проволока.

И потому там – сидят на вахте очень тихие, скромные, седые старички в форме ВОХР, со спокойными, ледяными, волчьими глазами…

И как вспыхнули их глаза далеким отблеском нездешних, из запредельной, нечеловеческой дали, леденящих душу, черных фар у соседних, замерших в смертельном испуге ворот… когда шестидесятилетние «старички» поняли – их время пришло.

Пришло время пить чай.

Внимательно, несколько раз прочитав удостоверение лейтенанта Коли, посмотрев удостоверение под лупой и чуть ли его не понюхав – старички провели нас в глубь двора, где у сходящихся углом бетонных плит уходил в землю массивный портал, закрытый стальными, тяжеленными даже на вид воротами… ворота распахнулись на удивление легко, с легким скрипом…

А потом с самым индифферентным видом вохровцы действительно пошли пить чай – потому что дел у нас было даже и не на один час…

…«Извольте видеть… здесь база отряда. Какого, какого… откуда я знаю? Партизанского. Наверное.

Мне об этом никто ничего, просто про склад рассказали, при вступлении в должность. Он ведь даже по документам нигде не проходит, есть у нас свои секреты от Таллина… знаю только, что заложен склад еще при Лаврентии Павловиче, царство ему… или куда он там попал, добрый был человек…

Так, родимый, полезай-ка наверх… это где же тебя так разукрасили-то, а? На зоне? Ты смотри, не человек, а ходячая Третьяковка…»

Чуть смутившись, Володя ухватился за край верхнего штабеля, одним движением забросив свое мускулистое тело вверх: «Ну почему сразу в тюрьме… это я как из детдома вышел, так устроился матросом на килькин флот, в рыбколхоз имени Лепсе… там меня после первой получки боцман и наколол, ради шутки…»

«А сидел за что?»

«Да… кошечку утопил, нечаянно… дали пять лет, звонком вышел».

«Пять лет за кошку? Что ты свистишь?»

«Да кошечка-то была районного прокурора… у него дочка со мной гуляла, а потом замуж вышла… за эстонца… ну, мы с приятелем машину пожарную на пирс подогнали, стланевые воды из трюма откачали – гальюн-то в гавани за борт не опорожняют, в трюм, под паелы, это добро стекает – потом к прокурорскому дому подъехали, рукав в окно подали – и свадьбу оросили… а кошечка в подпол упала и не выплыла… жалко кошечку».

«Ну ладно, гринписовец ты наш… не подумай, к письке никакого отношения! Это общество такое, вроде нашего ВООП… шлялись здесь, тюленей спасали, изверги… у людей план квартальный горит, премия накрывается, а они… эх, эх… команды не было…

На тебе монтировку… что там?»

«Сапоги».

«Что на них написано?»

«42\270=Ш, ГОСТ 19137-47»

«О, отлично, яловые…»

«А что у них носки-то зеленые?»

«Гвозди латунные окислились, это ничего… а там что?»