Сергей Зверев - Другие

– Что?..

Чего он не хотел, так это смерти Трофима! Он должен, он обязан выжить и рассказать все!

– Не умирай, сволочь, слышишь?! Только попробуй уснуть!

На этаж, словно на крыльях, влетели помощники штурмана. Направленный в них «ТТ» немного охладил их пыл, но когда они увидели, что пистолет в руке «господина поручика», а не атамана, успокоились.

– Эти… трое… они сдались, господин поручик!

Но штурмана это уже не волновало. Он тряс Трофима за плечи и пытался отогнать сон, в который тот проваливался.

– Очнись! Очнись, ты слышишь?!

– Он вас не слышит, – став на колени, один из дружинников рванул на груди атамана рубашку. Брызги крови заляпали лицо штурмана. Пуля пробила правую лопатку атамана, но не вышла наружу. Видимо, упершись в кость, она раздробила ее и ушла в сторону. И оставалось только догадываться, где она засела…

Веки Трофима разомкнулись.

– Он что-то лопочет, – горожанин указал на лицо атамана. – Что он говорит?

Пловцов склонился над влажной от крови бородой атамана.

– Вы все… умрете…

Не отвечая, Сергей сорвал с плеч куртку и сунул ему под голову. Он делал это и понимал, что все глупо, бессмысленно. Трофиму не поможет сейчас даже бригада хирургов в ЦКБ. А он лежал на грязном полу церкви без колокола, в десятках километров от ближайшего человека с медицинским образованием.

«Вы все умрете», – звучало в ушах штурмана.

Уже на улице Сергей нашел глазами Ольгу. Он махнул ей, и девушка подошла.

– Он умер?

– Скажи, Оля, ты не припомнишь, чтобы Трофим отлучался из крепости на какое-то время?

Вопрос прозвучал неожиданный, и она на мгновение растерялась.

– Ну, собственно… Он каждый год девятнадцатого мая отлучался. Уходил на несколько дней в степь, там молился за души солдат из Черданского полка, которые основали крепость… Правда, однажды…

– Что? – тут же повернул к ней голову Пловцов.

– Однажды его не было целый месяц. Он вернулся с кровоподтеками, засохшими ранами на лице, немного взвинченный и в тревоге. Правда, потом успокоился.

– И как он объяснил свое длительное отсутствие?

– Он сказал, что в степи во время молебна он плохо себя почувствовал, его лихорадило. Он слег и уже почти умирал, да тут на него еще стая шакалов напала… Он чудом отбился и добрался до крепости… А потом около месяца мы лечили его.

– Когда это было?

– Около пяти лет назад.

Ольга внимательно рассматривала лицо штурмана, а потом потрогала его за плечо:

– Почему вы спросили?

Вместо ответа Сергей обернулся на шум, появившийся у церкви. Из храма выносили тело атамана.

– Это не твой приемный отец, Ольга.

Побледнев, теперь она вцепилась в плечо штурмана изо всех сил.

– Я ничего не понимаю!..

– Твой приемный отец давно убит. А этот человек пришел из Другой Чечни. Точнее, его сюда доставили.

– Но… как это возможно?! Это же он, он! Неужели есть двое похожих друг на друга людей?!

– Я бы рассказал тебе о пластической хирургии, детка, но на это уйдет много времени. И, потом, с вашими бородами…

– Вы лжете!

– Нет, я не лгу… И я хочу пить, Оля. Ты дашь мне воды?

Когда свет снова вспыхнул, Стольников увидел восседавшего на его груди оскаленного боевика. Капитан плохо видел черты его лица, но сейчас был готов поклясться, что это был не избитый прутом азиат. Уже несколько раз довелось увидеть чернокожих. Были и китайцы, и похожие на скандинавов ребята. Алхоев явно не возражал против интернационального состава своей банды, тем более что ваххабиты национальностей не имеют. Главное, чтобы выполнялись приказы…

Лицо кавказца было окровавлено, что говорило Стольникову: это не первая их встреча. Алая влага сочилась даже по зубам боевика. Присмотревшись, Саша увидел огромные ссадины под разорванной тканью формы боевика. Это были последствия попадания пуль, пущенных Стольниковым вслепую. И сейчас Саша сожалел, что не попал, а лишь задел…

Размахнувшись, чех резко и сильно ударил капитана в лицо и приложил к губам рацию.

– Он здесь, Хозяин!.. – Саша не понимал чеченского, но услышать сейчас другую команду было бы странно.

И снова – удар. Увидев перед собой сверкающее лезвие, капитан дернулся в сторону, и нож врезался в черепицу, раскрошив ее с глухим треском.

– Я глаза тебе, сука, выколю! – взревел чех, наваливаясь на капитана всем телом и снова занося над головой нож.

Схватив бандита за запястье, Стольников перевернулся вместе с противником. Чуть качнувшись назад, он согнул левую руку в локте и опустил ее на голову бандита. Из расквашенного носа хлынула кровь. Воспользовавшись секундной растерянностью противника, капитан добавил еще и еще. Потом, почувствовав, как ослабела хватка, удерживающая его в партере, он тяжело поднялся и тут же рухнул вниз, ломая коленями ребра своего противника.