Артем Каменистый - Рай беспощадный

Видимые изменения произошли и с укреплениями поселка. Перед баррикадой вырыт приличный ров, на склоне топорщатся хоть и кривоватые, но зловеще острые колья, обращенные в сторону возможной атаки. Похоже, немало кустов пострадало, чтобы это сделать – ради защиты решили пожертвовать экологией.

С одной стороны, тоже неплохо, но с другой…

В планах Макса защита поселка вообще не предусматривалась.

Теперь бы еще остальных в этом убедить.

Бизона Макс нашел в центре поселка. Присев у стенки загадочного древнего сооружения, почему-то названного штабом, тот с умиротворенным видом грелся на солнышке, потягивая кокосовое молоко. Голова его была перемотана бинтами и тряпьем столь основательно, что на белый свет выглядывал лишь один глаз, скула, часть носа и рот. Аналогично обстояло с плечами и левой рукой до локтя.

Но несмотря на многочисленные следы жизненных невзгод, он изображал из себя саму безмятежность – даже глазом не повел, когда Макс остановился перед ним. Лишь лениво, нехотя попросил:

– Пловец, отошел бы ты в сторону. Солнышко заслоняешь.

– Я вообще-то Максим. Можно просто Макс.

– А я – Анатолий Викторович, можно просто Бизон. Так что поздравляю.

– С чем?

– Да я сразу понял – не прикипит к тебе погоняло. Так и получилось… Макс.

– А… вот ты о чем. Да, Максом почему-то остался.

Сделав очередной глоток, Бизон задумчиво произнес:

– Может, тебя в Водолаза перекрестить?

– А ты что – поп?

– Если поп, то не вашего прихода… уже…

Откуда ни возьмись выскочил Бродяга, восторженно протараторил:

– О! Моя мечта! Штаб! Холодная водичка! Эх, вот почему бы мороженое из кокосов не научиться делать! Бизон, заглянуть к тебе в гости можно?! Давно уже спать не могу нормально – все время холодненькая снится!

– Заходи, если хочешь. Только не насвинячь там. И вообще, не хозяин я здесь. Не спрашивай меня. Даже не знаю, кто там теперь хозяин: в штабе больше никто не живет. Решили, что это вредно для здоровья. Такие вот дела…

Бродягу два раза приглашать не понадобилось – скрылся в недрах древнего сооружения. Проводив его взглядом, Макс уточнил:

– Вы знакомы?

– Это же Бродяга – его все знают.

– Приходил сюда?

– Ага. Было дело. Давненько – еще при Чалом. Макс, а правду говорят, что ты кучу готов покрошил?

– Да. Только куча была небольшой.

– Ничего, какие твои годы. Сержа тоже ты? Не врут?

– Я.

– Говорят, он тяжело подыхал, но ты это дело поправил. Так было?

– Да.

– Зря, конечно, но тебе виднее. Молодец… Макс.

– А ты так и будешь сидеть?

– А что не так? Я теперь не пойми кто здесь. И вообще, инвалид с дырявой головой. Жаль, что не помер, – было бы одним недоразумением меньше. Хотя знаешь – может, и поправлюсь, – заметно оживился Бизон. – Трясучка ведь с нами что-то делает. Заметил, как быстро ранки заживают, царапины, ссадины? Я когда сюда попал, в первый же день на рифах поскользнулся и харю в хлам расквасил. Зуб сломал. Через пару дней морда как новенькая была, а вот зуб болел сильно, и его вырвали. Ох, и кроваво получилось без стоматолога. А через полгода клык опять проклюнулся и пошел в рост, и теперь я уже забывать начал, какой из четырех выдергивали. Одинаковые все – как новые.

– Круто. Это у тебя одного зубы отрастают заново или?..

– Не. У всех, похоже. Тут парнишка один был, без пальца. Оторвало в детстве петардой-самоделкой. А здесь начал всем тереть, что палец стал расти.

– И что – вырос?!

– Не узнали мы этого. Анфиса его сожрала, вместе с пальцем. Может быть, через год и отрос – не удивились бы. Эн тоже за своей культей следит и говорит, что она меняется потихоньку к лучшему. Глядишь, и дырка моя зарастет, и глаз поправится.

– Это хорошо – ты нам здоровый нужен.

– Уверен? – скептически покосился Бизон.

– От тебя все зависит, – не отводя взгляда, твердо ответил Макс. – И вообще – давай народ собирай.

– Не понял?

– Чего непонятного? Надо собрать главных. Как ты раньше делал. Поговорить серьезно.

– И кого же? Из старших только я да Рыжий остались.

– Рыжего не надо, – скривился Макс. – А Муса как? Сможет?

– Умер Муса.

– Как?! Я когда уходил, он живой был!

– Не знаю. Кровью захлебнулся. Задохнулся. Докторов у нас нет.

Приподнятое настроение как рукой сняло. Плечи поникли, Макс сжал кулаки, боясь, что пустит глупую слезу. Муса… тот, с кем не раз шли в бой. Тот, кто, не испугавшись акул, прыгнул за борт. Флегматик и тихоня, взорвавшийся от ярости при виде того, что готы сделали с его подружкой. На него всегда можно было положиться – без гнили человек.